Именно благодаря параллельной работе нескольких нейронных систем Алиса могла не только идти, дышать, видеть, слышать, но ещё и размышлять, и анализировать, и испытывать раскаяние от того, что именно на ней одной лежит вина за тяжёлую беременность Светки. Ведь, если с той что-то случится, то всё: никто и никогда из подруг ей этого не простит. Вон, сейчас даже Курочкина ненавидит её настолько, что не открыла дверь, а ведь всего год назад она была самой близкой, самой родной. Именно её Алиса всегда представляла своей свидетельницей, но вышло так, что ею стала Марго — не лучший выбор, честно говоря. Просто охренеть, какой расклад получается! — и девушка снова чуть не расплакалась то ли от ветра, то ли от избытка чувств, украдкой вытирая влагу с глаз.

Подходя к двери дома Риты с Сэмом, она занервничала в ожидании какой угодно реакции. Но встреча, по счастью, оказалась вполне радушной. Подруга сразу пропустила её в дом, предложила чашку ароматного чая и посадила к пылающему камину. Сэм спустился вниз, на ходу натягивая тесную футболку на накаченные бугры мышц. Он тоже тепло поздоровался с Алисой и даже приобнял. Сначала поговорили о том, о сём, потом перешли к погоде, а затем понемногу добрались и до цели визита. Элис рассказала о свадьбе, пригласила их, и, к её удивлению, они оба вполне себе дружелюбно согласились. Воодушевившись, девушка попросила их позвать и Нипеля, потому что она никак не могла до него дозвониться, опять, наверное…

Но тут Сэм прервал:

— А ты что, не знаешь?

— Чего я опять не знаю?

— Про Нипеля не знаешь?

— Нет. А что? А что с ним?

— Как что? Его же закрыли.

— Где закрыли? Ну, откройте.

— Не открыть уже. Союз брал.

— Какой союз? Я ничего не по…

— Так, ребята, стоп-стоп-стоп, — прервала её разглагольствования Рита. — Давайте-ка я всё сама популярно объясню. Короче, несколько дней назад КГБ, наркоотдел «путинки» и менты с Фракийского Берега провели операцию и повязали нашего Нипеля.

— Так он, вроде как, под защитой. Он же под защитой папы? — оторопела Алиса.

— Под защитой, блин, — недовольно буркнул обычно молчаливый Сэм. — Мы для КГБ никто, и звать нас никак. Его и взяли по дороге — просто ночью, сонного, сняли с «Пути», увезли на досмотр и в сумке у него нашли два килограмма «снега». Вот так.

Алиса тут же прокрутила в уме их последний разговор с Нипелем, в котором тот упоминал о каком-то «большом весе на увесистую сумму». Девушка осторожно сглотнула, потому что родственничек и её приглашал в попутчики до Фракийского Берега, предлагая нехило заработать и весело отдохнуть. А ведь она тогда чуть было не согласилась раздобыть денег перед свадьбой, вот только неожиданная встреча с Сашей настолько больно резанула по её чувствам, что Алиса напрочь забыла о предложении Нипеля. Только сейчас, впервые с тех пор, о нём вспомнила.

— И что? И что будет с Юркой? — вдруг заколотилось её сердце, возбуждаемое гормонами, что порциями заливал в кровь гипофиз.

— Да ничего хорошего, — глубоко вздохнул опечаленный Сэм. — Адвокат говорит, что это тридцать шесть лет строго режима.

— Или шесть лет глухой одиночки, — прикусила губу Ритка.

— Бляха ты медная, ёпа-мать твою итить! — Алиса закрыла лицо руками. — Что же это делается-то, люди добрые! Что ж она пристала, окаянная?! — непонятно, о чём, выпалила девушка и тут же, вздрогнув, плаксиво повысила тон, — Ой, я дура-то какая! — внезапно вспомнила она о своём одностороннем визите к Курочкиной. — Ой, я дура!

— Чего это-то ты дура-то? — нахмурилась Рита.

Пришлось с пунцовыми следами стыда на щеках рассказать о своём визите к Ийке. Впрочем, Сэм с Риткой простили её и за это — ведь Алиса не знала, что у Курочкиной такое горе. Да и горе ли? — пронеслось у неё в голове. Ведь она, вроде бы, разбежалась с Нипелем, то есть ей на него наплевать — а можно ли горевать о том, чего не ценишь? Интересно, как она себя сейчас чувствует. А, кстати?

— И что, как сейчас Ийка? — тихо спросила Элис.

— Плохо. Я мать её вчера видела на Узле — она приезжала, раз такое горе. Та мне и рассказала, что Ийка всё это время ничего не ест. Лежит на диване и молчит, говорит. А мать-то нынче обратно поехала в Союз на день-другой — вещи свои перевезти и сюда как бы уже надолго вернуться. С дочерью типа пожить.

— А разве дядя Егор не приедет к дочери?

— Нет, не может. Говорит, работы много.

— Странно. У дочери беда стряслась, а он.

Супруги переглянулись, Элис не заметила.

— К Марго-то не заезжала? — Рита предложила ещё чаю, но Алиса отрицательно покачала головой. — Не. Ну, то есть да, к Марго заезжала.

— Так да или нет? — нахмурил брови Сэм.

— Да, к Марго заезжала. Нет, чай не буду.

— И как она? Скучает по дому-то, наверно?

— Не то слово. Плачет, жалко, говорит, дом.

Рита цокнула языком и сморщила свой нос.

— А я ей говорила — «Ты думай наперёд»! А она мне — «Не хочу, мне и так хорошо, всё и так складывается, как надо». Как, говорю, складывается, когда у тебя, похоже, вычитается? Ты пойми, объясняю ей, всё, что с тобой происходит сейчас, началось намного раньше. А то, что произойдёт потом, уже сейчас начинается. Она делает вид, что этого, типа, не понимает, — шлёпнула себя по коленке Рита. — Вот до чего сама себя довела — дом потеряла! Ну, как так, а?