Прошло уже довольно много времени, Маргушки всё не было, а шампанское в бокале исчезло и появилось вновь уже в третий раз, так что бутылка наполовину опустела. И вот, наконец, в фойе раздались шаги, Алиса вытянула шею в попытках разглядеть, кто пришел. Вроде она — по крайней мере, в зеркале гардероба отразилась какая-то девушка, по мраморному полу отчётливо простучали каблучки и на подмостках показалась… Ия Курочкина. Оглядев зал, девушка сразу же нашла одинокую Алису, тут же направившись прямо к ней.

Она легко подошла, бесцеремонно отодвинула стул, присела. Критическим взором оценив стол, Ия заметила, что в бутылке осталось ещё немного шампанского, молча налила себе, подняла бокал вверх, словно для тоста, и, не моргнув глазом, опрокинула треть. Тем временем Алиса напряженно вглядывалась в лицо подруги — такое знакомое и такое… чужое. Под глазами Курочкиной темнели фиолетовые круги, которые не брал даже хороший тональник, ещё появлялись еле заметные морщинки у носа и глаз, впрочем, рыжие волосы были красиво уложены в причёску. Курочкина пришла в повседневной одежде: голубые джинсы и жёлтая обтягивающая водолазка без лифчика. Было заметно, что грудь немного опустилась вниз и разошлась в стороны. Отточенным движением гостья достала из сумочки пачку сигарет, вытащила одну, постучала по ней наманикюренным пальчиком и с удовольствием закурила, выдохнув воздух перед собой. Алиса сморщилась от дыма, и тут Ия решила заговорить.

— Что-то ты, Аська, поправилась. Не беременна ли часом?

Та вздрогнула, как от удара.

— Н-н-нет. С чего это ты взяла?

— У тебя на столе фруктовая тарелка и шпроты.

— А яблочко с рыбкой под шампанское очень даже ничего.

— Кхм, кхм, как плохо я тебя, оказывается, знаю.

— Не так, как лучшая подруга?

— В этом ты права, пожалуй.

— Как будто не самая лучшая или вообще не подруга, интересно?

— А что ты у меня-то спрашиваешь, ты у себя и спроси! — резко ответила Ия.

— Почему же у себя? Нет уж, Курочкина! Ты этот вопрос себе задай! — со всё более сужающимися глазами ответила Алиса, распаляясь и по нарастающей вываливая всё, что накопилось. — А то, как вместе гулять и тусоваться — так мы с тобой лучшие друзья. Как жить по выходным со мной в одном доме… Не перебивай! — возбуждённо подняла она указательный палец. — Как вместе жить, так мы с тобой чуть не родственные души, две половинки одного целого! А потом, когда твой Нипель поднялся, когда деньги у вас появились, так оказалось, что твоя лучшая подруга, оказывается, Светка, а я, получается, не пришей к карману хрен! Так выходит? А ведь мы с тобой всю молодость вместе, столько общего, столько мыслей, столько планов! Но потом, когда я начала с Коликом жить, начались и твои заскоки. Ты ведь тогда конкретно изменилась, абсолютно! Начала завидовать, что у меня свой мобиль, что такой авторитетный молодой человек, что папа денег даёт, сколько хочу, а не с гулькин нос, как тебе. Да, да, не морщись — ты просто завидовала, признайся! Что бы у меня не произошло — ты всё время была недовольна, вспомни! Что бы я ни делала, тебе ничего не нравилось: ни как я живу, ни чем я занимаюсь! Везде ты…

— А ты тоже не забывай, из-за кого это всё началось! — перебила её Ия и спокойно дунула дымом в лицо. — Это ты меня тогда вышвырнула из дома, как нашкодившую кошку, а когда Светка у тебя спросила, что между нами произошло, то ты что ей ответила? Щас ты не перебивай, когда я говорю! — она грозно вытаращила глаза. — Ты заржала и сказала, что поматросила и бросила!

— Да я пошутила! Я же…

— Иди ты в жопу с такими шутками, понятно?!

— Я же извинилась перед тобой тогда!

— Ты эти извинения с собой забери, когда в жопу пойдёшь!

— Ты же сказала, что простила меня!

— Простила. Простила! — чуть повысила Ийка тон. — Но осадок-то остался! Так что не нужно мне тереть* (рассказывать сказки), будто это началось, когда Нипель стал подниматься. Всё закрутилось намного раньше, когда я ещё с ним даже не встречалась! — тон ещё немного повысился. — А сейчас ты по всему полису распускаешь слухи обо мне, проститутку какую-то из меня делаешь, хотя сама-то не лучше: сначала раздвинула ноги перед Доктором, когда он был хозяином Ганзы, а как Коляна поставили, так ты под него прыгнула. И кто из нас шлюха после этого? А, подруга?

Ийка со злостью затушила сигарету прямо во фруктовую тарелку. Алиса было закипела и даже оскалила зубы, подняв верхнюю губу, как вдруг, вместо того, чтобы привычно взорваться, поникла плечами и устало произнесла, не глядя подруге в глаза:

— Да обе мы хороши, Курочка. И я, и ты. Просто… сказать честно? — Алиса подняла глаза, — просто мы воспринимаем одно и то же, но каждый по-разному. Так сказать, со своей колокольни, — грустно усмехнулась она, вспоминая недавнюю встречу с Сашей. — И, наверное, уже никогда друг друга не поймём, Ийка. Никогда.

Ия тоже что-то захотела сказать, даже открыла рот, но потом, по всей видимости, передумала, как-то по-другому глядя на подругу. Прямо сейчас их разделял стол и барьер старой размолвки. Многое в их жизни невозможно было повернуть вспять, но, несмотря на это, девушки были настолько давно знакомы, что какое-то время молчали об одном и том же, а когда заговорили, то понимали друг друга с полуслова.

— И чё смотришь?

— А ты зачем тогда сказала, чтобы я Колика тебе отдала?

— Когда это было?