— Я скажу тебе так, Юсуф. Ты знаешь, однажды, много лет назад, я дала совет одному известному тебе человеку: я сказала ему, чтобы он не сомневался, чтобы ехал на Совет, что он достоин всех вершин в мире, а я всегда буду рядом с ним. Он поцеловал меня на прощание, вышел из дома, сел в мобиль и состроил мне в окно козу из пальцев. Я помахала ему рукой и с нетерпением стала ждать назад на следующий день, но больше я никогда не видела Герку — ни живым, ни мёртвым. Это был худший совет в моей жизни, и с тех пор я не занимаюсь этим неблагодарным делом. Поэтому я не могу ничего тебе посоветовать, уж ты извини.

Тут она развела руками, но Юсуф не собирался сдаваться.

— Я тебе в ответ скажу, Бо, — он тяжело выдохнул, подойдя поближе, — по-моему, прости за столь личное высказывание, всё дело в том, что ты до сих пор ждешь Замеса назад. Есть такое? Есть? Бо, послушай меня — это было очень давно. Пора забыть о прошлом, пора подумать о будущем. Есть другие люди вокруг, жизнь не останавливается…

— Может быть, ты и прав, — помолчав, неохотно покивала головой она. — Но я всё равно больше не хочу никому помогать, а тем паче давать советы.

Юсуф посмотрел ей в глаза, пожевал губами и, как бы нехотя, произнёс, помявшись.

— Я не знаю, надо тебе это рассказать или нет. Но сейчас, по крайней мере, я могу себе позволить, поскольку не нарушу понятия чести. Я могу теперь, в общем, короче, я могу поведать то, чего раньше не мог…

— Это ты о чём? — вскинула брови Бо.

— Пика умер. Пусть горит он в аду вечность и ещё пять дней. Я знаю, какие между вами были отношения и понимаю, что ты только рада, от того, что этот говнюк сдох. Но не про то разговор. Просто однажды Пика рассказал мне одну вещь, и пока он был жив, я не мог никому об этом говорить, но сейчас его уже нет, и братьев тоже, поэтому… — Юсуф выдержал паузу. — Короче, Пика как-то мне по очень сильной пьяни проговорился, что Замеса… что Замеса нет в живых.

Бо вздрогнула, вслушиваясь в каждое сказанное слово:

— Продолжай, Юсуф!

— Замеса убили, Бо. Давно.

— Когда? Когда это случилось?

— Тогда. После Совета. Сразу же.

— Кто к этому причастен? Вуйчики?

— Вот это я не могу тебе сказать, — развел руками Юсуф. — Этого я не спросил у него. Сама понимаешь, чужие секреты доводят до могилы.

Бо молча покачала головой, кусая нижнюю губу. Глаза её увлажнились, и она глубоко вздохнула, глотнув воздуха. А Юсуф добавил.

— Я хорошо его знал. Он бы тебя не оставил, он другого замеса был. Весточку бы о себе прислал из любого места. Та сама знаешь.

— Говорят, что его могли посадить в глухую одиночку…

— Бо, если человек продержится так долго в глухой одиночке и выйдет оттуда, то он будет совершенно не тем, каким в неё зашел. Там через год, бывает, люди полными придурками становятся. А тут вон сколько лет-то прошло! Но дело-то не в этом. Просто тогда, когда Пика рассказывал мне об этом, он… впрочем, нет, я не могу сказать.

— Говори! — приказала Бо, заметно волнуясь, и сверкнула очами.

— Бо, ну, правда, тебе не нужно…

— Говори! — сделала к нему шаг Бо и словно расправила крылья.

— Бо, короче, он рассказал детали.

— Не тяни резину, что ты как этот?! — бросила она гневный взор.

— Короче, Аттал должен это знать.

— Скажи честно, это Пика поведал, или ты сам недавно придумал?

— Пика! Я клянусь — это его слова!

Бо закусила нижнюю губу, а Юсуф, видя это, тут же продолжил:

— Бо, просто посоветуй, как попасть к Атталу? — серьёзно сказал Юсуф. — Ты меня тоже пойми: я-то не могу просто так взять и поехать к нему. Знаешь ведь, что атталовские за какой-то косяк завалили Вуйчиков* (по какой-то причине убили братьев Вуйчиков)?

— Еще бы не знать, весь Союз, наверное, говорит о резне в «Тумане». Мясо, говорят, да кости.

— И куча непоняток, — добавил Юсуф.

— Что ты имеешь в виду? То, что некоторые тела не смогли опознать?

— Нет, не в том дело. Основная странность заключается в том, что братьев похоронили прямо из морга, закопали где-то посреди русского кладбища. А там чёрт ногу сломит. Иди, найди, кто, где лежит.

— Так это же специально, типа, преступность должна быть лишена почести иметь достойную могилу.

— Ну да, но раньше хоть отпевание было. Пацаны прощались, речи говорили. А тут раз — и менты справку выдали, что захоронение прошло успешно. Где, когда? Мусора всякого накидают, и вовек не найдёшь.

— А менты-то что говорят?

Пока Юсуф поднимал пласты этой животрепещущей темы, Бо обдумывала сложившуюся ситуацию. Сейчас, когда боссы Ганзы отдали свою душу дьяволу, когда вся её верхушка была уничтожена или сгрызла себя сама, а за главного, в итоге, остался Юсуф — к полису оставалось поднести спичку, чтобы снова разжечь пожар. Конечно, давняя вражда «Сталинграда» и «Райха», двух единственных кампусов этого полиса, ослабела с тех пор, когда много лет назад Вуйчики железной пятой втоптали всех зачинщиков в прах: братья убивали парней, мужиков и даже женщин — всех, кто сеял рознь. Их много раз пытались сгубить, но это закончилось в тот день, когда Симон Вуйчик, Каспер Вуйчик и Гера Замес втроем голыми руками отбились от двенадцати человек, причем четверых из них убили, в том числе начальника полиции Ганзы и его помощника. Двое стали инвалидами. Вражда между кампусами внезапно прекратилась, а Вуйчики, пользуясь страхом, начали политику личного обогащения.