Ночью справиться с поставленной задачей вышло бы проще, но Кузьмин не из тех, кто любит ждать. Обняв себя за плечи, суккуба камнем рухнула с небес, не обращая внимания на редкие стрелы навстречу. Прежде чем зазвонил набат, Хира расправила крылья и спикировала прямо на ратушу, но промахнулась по колокольне и задела хвостом золотую четырехконечную звезду — символ Демиурга. Что же, подорванный боевой дух — тоже неплохой результат.

Пока дублеты под гулкий звон выбегали из цитадели, бестия набрала высоту и в верхней точке зажгла меж ладоней сгусток огня. Дождавшись, когда сердцевина затвердеет угловатым камнем, поймала ветер и скользнула над городом на недосягаемой для стрел высоте. Зато горящая бомба без труда угодила точно в цель — взрыв разметал палатки, огненные брызги подожгли вездесущий мусор, обломки прилавков, сушащиеся сети. Секунды спустя побережье подернулось черным дымом, и доброй трети стражников пришлось оставить луки и взяться за ведра, прежде чем пожар уничтожил бы весь порт и перекинулся на верхний квартал.

Фигурку с воздетыми руками окружила сотня пентаграмм, миг спустя склон холма оброс черными, будто политыми смолой бесами — тощими, с клыкастыми пастями и когтями до земли. Какое-то время уйдет на то, чтобы собрать безумную шайку в подобие порядка и отправить в атаку. В эти минуты Кузьмину будет не до прислужницы — рыжий всегда любил откусывать куски, которые едва мог прожевать, и сегодня точно подавится.

Ослушаться приказа — бомбить и отвлекать — девушка не могла, однако сами маневры остались на ее усмотрение. На высоте птичьего полета Хира сбросила очередную огненную глыбу, взорвавшуюся у стены квартала знати и потому нанесшую минимальный урон. Паря над городом, бестия круг за кругом снижалась, исправно швыряя снаряды куда угодно, только не в скопления неписей и людей. Да, потери были и немалые, но несоизмеримые с прицельной бомбардировкой живой силы.

Доставалось каменной цитадели, заброшенным домам, опустевшим причалам, фонтану на площади, но не игрокам. И когда демоница замечала подготовку очередного заклинания или массового залпа, то не пыталась уклониться или улететь повыше — наоборот, поменьше шевелилась и на всю длину распахивала крылья. Поначалу стрелы жалили не больнее пчел, а магия и вовсе разбивалась о чешую, но чем дольше и сосредоточеннее защитники вели огонь, тем больше урона наносили. И когда нечистая центурия навалилась на ворота, совместными усилиями поборникам удалось перебить крыло. Суккуба тут же потеряла управление и по касательной грохнулась оземь, хвостом пробивая черепичные крыши, снося баррикады из телег и тараня кучи мусора.

След протянулся через весь портовый квартал, и с высоты напоминал борозду от потерпевшего крушение самолета. Не успела Хира встать, как ее окружили поборники — двенадцать игроков самых разных классов от первого до третьего рангов.

— Добиваем, пока не очухалась! — гаркнул рыцарь с кувалдой. — Иначе всем конец!

— Нет! — крикнула демоница. — Не приближайтесь! Я вам не враг!

После всего произошедшего слова прозвучали издевательской шуткой, но ничего другого на ум не пришло. Не до лекций и разъяснений, когда на тебя несется дюжина озверевших бойцов. И так уж вышло, что в ошейник встроена система самозащиты — на случай, если пленница захочет свести счеты с жизнью. И если кто-то нападет — человек-ли, монстр, а-то и сама суккуба, тело будет обороняться и без прямого приказа. И когда рыцарь замахнулся молотом, рука инстинктивно дрогнула и вонзила в грудь все пять когтей-клинков. Ни кольчуга, ни кожаный панцирь не спасли — острия пронзили броню, не ощутив ни толики сопротивления. Похожий на викинга мужчина средних лет вытаращился, открыл рот, и занесенное оружие опрокинуло бедолагу на спину.

— Нет!!! — вопль заглушил треск догорающих досок. — Не нападайте! Я сдаюсь!

Погибли еще пятеро, прежде чем оставшиеся — в основном дальнобойные классы — прекратили поливать бестию стрелами и магией.

— Так мы тебе и поверили, — вперед шагнул седой жрец, пока молодняк боязливо жался за его спиной. — Очередная уловка темных!

— Я сражаюсь не по своей воле, — Хира запрокинула голову, показав ошейник. — Сейчас мой хозяин занят воротами, но если прикажет мне убить всех внутри этих стен — я не смогу не подчиниться. Но вы можете помочь.

— Неужели? И как?

— Соберите все золото, какое сумеете найти. И покажите, где тут кузница.

Бесы черной волной нахлынули на ворота. Лучники пытались обороняться, но идущий позади слуг демонист высекал одного за другим огненным бичом. Очень скоро стены опустели, черти проломили преграду и кинулись на строй щитоносцев. Узкая улица и подступающая вплотную крепость стали для захватчиков бутылочным горлышком, но несмотря на удачную позицию, сопротивление не продлилось долго. Твари смяли первые ряды, не обращая внимания на собственные потери. Они не ведали страха, сомнений, боли — только жажду крови и разрушений. Их воевода уже праздновал победу и развлекался тем, что хлестал огненным протуберанцем в спины бегущих. Самонадеянность его и сгубила.

Пока центурия сеяла хаос, вламывалась в дома, кромсала мирных жителей, в тигле припортовой плавильни томилось целое ведро золотого расплава. В ход пошло все, от монет до подсвечников, и когда приготовления закончили, Хира встала на колени. Навык, помогающий отрешаться от мук и унижений, снова пришел на выручку — девушке удалось обмануть защиту ошейника, убедив артефакт, что ничего опасного не происходит и перехватывать управление нет нужды.

— Уверена? — спросил старый жрец.

— Хуже уже не будет, — смиренно ответила суккуба и закрыла глаза. — Лейте.

Чтобы поднять емкость и занести над внезапной союзницей, всем шестерым пришлось вооружиться ухватами. Резкий поворот, и на голову и спину обрушился сияющий поток самого страшного для демона металла. Чешуя встопорщилась, из-под пластинок повалил дым, а боль накатила такая, что зарябило в глазах. Сравнить ее можно лишь со сгоранием заживо, но Легат, сам того не ведая, долго и упорно готовил прислужницу к подобному. Постоянные изощренные пытки притупили ощущения и подняли планку болевого порога до запредельной высоты. И хотя тело корчилось в агонии, суча копытами, ломая когти об мостовую и трепеща переломанным крылом, разум оставался в непроницаемом коконе. Хира чувствовала только ненависть и дикую, безудержную жажду мести, не видя пред собой ничего, кроме ухмыляющейся рожи.