Машиах долго думал, что именно сдерживает расширение мироздания, и пришел к выводу, что причину стоит искать не в космологических масштабах, а на микроуровне, который существовал значительно ниже уровня квантовых импульсов. Машиах ровным счетом ничего не знал о свойствах пустоты, но элементарные частицы были в его распоряжении. После долгих наблюдений Машиах заметил, что движение микрочастиц, отвечающих за фундаментальные силы природы, в том числе и тенденцию к расширению, подчиняется влиянию контрчастиц, которые их сопровождают. Эти альтернативные частицы были проводниками пустоты и значительно превосходили элементарий вселенной своей массой и свойствами гравитации. Они заставляли расширяться пространственно-временной континуум только в рамках определенного лимита. Пустотные агенты доминировали, начиная с образований квантовой пены, и переносили свое могущество на следующие уровни – нейтроны, кварки, атомы и другие намного большие объекты – планеты и мегапарсеки космического пространства.

Загадочные частицы пустоты йоктиметрами пронизывали вселенную и легко преломляли траекторию нитевидных скоплений материи в нужном им направлении. После контактов с ними волнообразный элементарий уменьшал количество вибраций, словно на время заразившись величественным спокойствием. Частицы пустоты походили на лейкоциты. Они пронизывали абсолютно все клетки вселенной и ограничивали ее главную тенденцию – энтропию и безудержное расширение, которое рано или поздно должно было закончиться. При желании пустота была способна полностью нейтрализовать элементы вселенной – заставить их замереть навсегда. Тем не менее пустота благосклонно позволяла пространству-времени расширяться в допускаемых пределах. По сути, вселенная и пустота не были противоборствующими стихиями, но их взаимопроникновение было болезненным и лишало мироустройство единой гармонии. Так как у каждой из этих сил была своя собственная гармония.

Вселенная была вибрирующей жизненностью, искрящейся вибрацией и неудержимым световым потоком, смысл которого заключался в озарении и колебании. Она не давала права на существование безвещественности и безвременья. Она была сущностью-бытием, главным и неоспоримым доказательством жизни, как творца в самом себе. Гармония же пустоты была намного более загадочна. На первый взгляд казалось, что пустота мешает и ограничивает вселенную. Но после анализа квантовых флуктуаций Машиах допустил, что пустота оберегает вселенную от возможного самоуничтожения. Энтропия, всё время увеличивая скорость возрастания, рано или поздно должна была превысить гравитацию, что повлекло бы за собой всеобщий распад элементария. Может быть, поэтому пустота великодушно сдерживала ее. Пустота была намного древнее вселенной. Это был реликт совершенной красоты, которая заключалась как в отрицании законов бытия вообще, так и в возможности существования как осмысления вне бытия, вне энергии и света. Она была беспредметным ничем, но именно она обеспечивала вселенной жизнь.

Машиах долго размышлял над природой этих двух сил, симпатизируя то вселенной, то пустоте. Ясным было одно. Вселенная возникла из пустоты, которая была старше всего в наблюдаемом континууме, в том числе старше времени. Она возникла как эксперимент, который продолжается, норовя выйти из-под контроля. При всем этом нельзя было заявить, что пустота сама породила вселенную. В этой стихии отсутствовала интенция к рождению чего-либо. Значит, была какая-то третья сила, существующая за пределами вселенной и пустоты, вне которой существование последних было бы невозможным. Какое-то синтезирующее начало, способное преобразовать открывшуюся Машиаху картину противостояния. Только поняв абсолютное «ничто», можно было прийти к осмыслению той силы, которая создала вселенную. Но понять это только посредством материи было затруднительно. Суть пустоты улавливалась скорее на уровне сущности – созидающей субъективности, приходящей к единению с небытием через его отвержение.

За размышлениями над истоками происхождения этого загадочного противостояния шли долгие дни и недели, похожие одна на другую. Можно было бесконечно долго наблюдать, как трансцендентный реликт благосклонно ограничивает порывы младшей стихии, по сути, потомка, который всегда был для родителя непонятым, но любимым творением. Эта картина мироздания не предоставляла необходимого контакта с миром сущностей. Машиах интуитивно чувствовал, что его задача заключается в поиске совершенной гармонии всего противоположного и только через эту гармонию он сможет прийти к пониманию нужного преобразования и своего собственного предназначения.

И вскоре случилось чудо. Вместе с огромным транспортником на Аргон прилетел научно-исследовательский лайнер, что случалось крайне редко. Последний раз исследователи посещали богом забытый спутник более ста лет назад. На сей раз это была экспедиция, которая проводила перепись видов в этом сегменте галактики. Ученые посещали различные поселения и вскоре добрались до родного поселка Машиаха. Там они узнали о таинственном отшельнике, совершившим много чудес, а теперь живущем в уединении, созерцая вселенную. Слухи были совершенно фантастическими, и ученые решили во что бы то ни стало навестить отшельника. На поиски отправили трех ученых под руководством опытного исследователя-землянина Эндрю Акта. Двое суток их катер бороздил болото, пока они не наткнулись на останки плавучей хижины. Решив, что отшельник давно умер, они уже собирались вернуться на базу, как вдруг вдалеке Эндрю заметил бледно мерцающий объект, зависший метрах в тридцати над водой. Подъехав к нему поближе, они вылезли из кабины и стали рассматривать переливающийся пузырь диаметром примерно в пять метров. Его расположение противоречило всем законам местной гравитации.

Как только Эндрю задумался над тем, чтобы это могло быть, в его сознании возник настолько четкий ответ, что показалось, он навязан извне.

– Это ложный вакуум, – пронеслось у него в голове. Потом мысленные сигналыпоявились снова.

– Поднимайтесь ко мне, только вы один. Поговорим о вселенной.

Опытный астронавт был поражен не телепатическим эффектом, а тем, что вместе с прозвучавшими в его голове словами возникало ощущение прикосновения к чему-то необыкновенно светлому. Это чувство разливалось в груди предвосхищением восторга от встречи, которая, казалось, изменит всю его жизнь. Акт внезапно осознал, что к сегодняшнему моменту он стремился многие годы своих путешествий.

Из мерцающего пузыря выдвинулась конструкция, похожая на веревочную лестницу. Она быстро опустилась в воду и застыла. Исследователи переглянулись.

– Я поднимусь туда один, – сказал Эндрю. – Засеките время. Если я не вернусь через два часа, уезжайте на базу. И запомните, никаких попыток аннигиляции этого объекта. Если я не вернусь, заканчивайте перепись и возвращайтесь на корабль.

– Но мистер Акт, мы же не можем бросить вас! – возразил один из ассистентов.

– Не волнуйтесь, Гарри, я чувствую, что беседа может быть долгой. Если что, я сам доберусь до базы. Этот объект может перемещаться. Я уверен. Доверьтесь мне!