Я наблюдал, как небольшая армия Губернатора Старого Города стройными рядами вытекает из-под западных ворот. Будучи гражданским и не находясь в подчинении у кого-либо, я вышел за ворота чуть раньше и теперь ждал, когда выедет грузовой Экипаж, в котором приказал мне разместиться крайне недружелюбно настроенный ко мне полковник Сулейман.

Мощёная дорога, идеально чистая со стороны территории Губернатора, пропадала сразу же за воротами, утонув в глубокой грязи. Бойцы, бравым маршем выходящие с той стороны, моментально переходили на куда более осторожный и сдержанный шаг, как только их чистые серые брюки до самых колен покрывались поднимаемой с дороги грязью, а подошвы начинали предательски скользить по густой жиже.

Вот, в проёме ворот появилась шагающая машина: мощная двуногая стальная конструкция высотой с двухэтажный дом. Я был прекрасно осведомлён об устройстве этих агрегатов, так как много времени посвятил их изучению в Дворцовой Академии и часто возился с ними в ангарах военной техники.

Механические ноги и руки машины обтягивали мышцы двух королевских горилл, изолированных в задней части прямоугольной кабины пилота. Пилот использовал несколько поворотных рычагов для управления руками и сложную систему педалей для управления ногами и движением корпуса.

Гориллы, кроме движущей силы, давали машине и электрический ток, используемый в мощных фонарях, вмонтированных в переднюю часть корпуса, а также для возвратных электрошоковых гарпунов, пусковые установки которых были закреплены на плечах машины. Эти гарпуны были соединены с установкой длинным пятидесятиметровым кабелем, смотанным в катушки, имеющие электрический привод. После выстрела по этим проводам подавался ток, а затем кабель при помощи сильных приводов сматывался, возвращая гарпуны в пусковые установки для новых выстрелов. На деле этот процесс редко проходил без осложнений: гарпуны цеплялись за прочно стоящие элементы окружения: за ноги или руки шаговой машины; не попадали в пусковые гнёзда, и в итоге тросы приходилось либо обрубать, чтобы они не мешали шаговой машине завершить другие задачи, либо, если машина уже не участвовала в сражении, вызывать на помощь пехоту, чтобы солдатня помогла освободить гарпуны и вернуть их на место для последующего использования.

Следом за шагающей машиной из ворот выехал грузовой экипаж. Он был в несколько раз больше обычного — легкового: имел длинный грузовой отсек, расположенный в задней части, увеличенный пассажирский отсек, куда более широкую колёсную базу и четыре пары широких колёс, обтянутых резиной и цепями, кроме этого, корпус экипажа был обшит стальными листами для обеспечения защиты от лёгкого стрелкового оружия.

Часть грузового отсека подобных экипажей, разумеется, занимала генераторная, но она, в отличие от обычных лёгких экипажей, была снабжена аж четырьмя лошадьми: по одной на каждую пару мощных колёс (хотя существовали генераторы и с большим количеством животных — к примеру, при перевозе Стены использовались экипажи поистине исполинских размеров, приводимые в движение аж тридцатью лошадьми).

Подобные генераторы имели более сложную систему стимуляции сокращения мышц животных, так как нуждались в идеальной синхронизации их мышечных усилий, чтобы добиться одинаковой скорости вращения колёс, а при необходимости, заставлять их работать асинхронно для успешного преодоления участков маршрута со сложной проходимостью.

Я вышел на дорогу и преградил путь экипажу, потому как мне не совсем хотелось догонять его по всей этой сколькой грязи, если он проедет мимо.

Экипаж остановился, и одна из четырёх обшитых металлом дверей пассажирской кабины экипажа отворилась. По металлическим ступеням я поднялся в салон. Тут разместилось шесть рядов кожаных диванчиков и узкие проходы сбоку от них. На переднем сидении, за рычагами управления, сидел патрульный с нашивкой ефрейтора на плече. Смотровые окна были только у переднего ряда: лобовые стёкла и небольшие боковые.

— Здравствуйте, мистер, — добродушно поздоровался он, не отрываясь от управления экипажем. — Занимайте любое свободное место.

В салоне было всего два свободных места на переднем сидении: шестнадцать других занимали офицеры, в большинстве своём встретившие меня безразличными взглядами.

— Передние места не пользуются большой популярностью, да? — спросил я у ефрейтора, отставляя в сторону коломёт и садясь рядом с ним.

— При лобовом огне первыми погибают впередисидящие… — с улыбкой ответил ефрейтор. — Так что офицерам разрешено занимать эти места только при отсутствии свободных мест в глубине салона.

— Понятно, — я оглянулся и осмотрел салон. — Полковник Сулейман решил пойти пешком?

— Я бы не удивился этому, — снова усмехнулся ефрейтор, — но, думаю, он в замыкающем экипаже — там у нас полевой командный штаб, да ещё и псарня — Сулейман обожает своих боевых псов.

Боевые псы использовались в войсках в качестве оружия массового поражения. На собак вешали жилет со специальными односторонними гидравлическими гранатами плоского типа (по форме напоминающих большую книгу). Активация этих гранат происходила с регулируемой задержкой, вплоть до пяти минут. После взвода гранат собакам давали команду «искать», и они бросались на поиски неизвестных им людей в указанном дрессировщиком направлении, а отыскав врага, преследовали их до самого взрыва. Хоть гранаты и выпускали иглы лишь в одном направлении, не нанося урона животному, но чаще всего собаки и сами погибали во время атаки, либо от игл, выпущенных гранатами других собак, либо от стрел врагов, пытающихся отбиться от преследующих их псов.

— Не могу сказать, что сильно огорчён тому факту, что полковник Сулейман едет в другом экипаже, — признался я. — Честно говоря, кажется, я ему чем-то не понравился…

— Не сердитесь на него. Во время прошлой операции пропал его сын — Вольвгант. В какой-то степени он винит в этом того, другого детектива, ведь если бы он не явился — операция в тот тень бы не состоялась.

— Губернатор и без Чарли всё равно отправил бы отряд... — заметил я. — Он сказал мне, что уже готовил группу, когда, пришёл мой коллега.