— Кан, а почему я не могу просить о помощи Богов прямо здесь, какая им разница откуда у них прошу. Ведь они должны слышать меня где бы я не была, — спросила я, вспомнив наши религиозные обычаи.

— Боги редко вмешиваются в жизнь людей, да и остальных существ тоже. Оглохнуть можно, если каждый будет просить там, где ему удобно. Если у тебя на самом деле важное дело, ты дойдешь до них и попросишь. А если не хочешь идти, значит это и не важно для тебя.

А я только вздохнула тяжело. Была бы я дома и просить ни о чем не стала, сама со своими проблемами стала бы справляться. А здесь все чуждо и не знакомо. Мы шли по дороге, мимо проезжали всадники, некоторые здоровались с Каном. Все — кто искоса, а кто и прямо — смотрели на меня. А я думала о том, какая же он зараза. Одежда ему моя не нравится, подвезти не хочет и молчит. Я рассматривала проезжающих мимо нас — одеты почти так же как Кан, только, конечно, с брюками и сапогами. Женщин пока не видела. Не водятся они здесь что-ли? Или по домострою дома сидят? Тогда понятно, почему Кан не хотел меня с собой брать. Я посмотрела на него и даже остановилась. Кентавр, тьфу… таврос прошел вперед, оглянулся, заметив, что я не иду.

— Ну. В чем дело? Нам еще долго идти, а ты уже устала, — с раздражением и даже некоторым презрением бросил он.

— Кан… — начала я.

— Канлок, — перебил меня этот великолепный гад, своим басом, — меня зовут Канлок. Кан я только для друзей.

— Канлок, — вежливо повторила я за ним, — скажи, а почему у тебя волосы стали другого цвета?

Гад посмотрел на свою гриву:

— Они всегда такие.

Я почему-то взглянула на его хвост. Да нет, все верно, пряди в волосах поменяли свой цвет.

— В лесу у тебя в волосах были зеленые и красные пряди, а сейчас желтые и серые.

Таврос внимательно рассмотрел свои волосы, потом задумчиво спросил:

— Скажи ода Вячеслава (О! Прогресс, я уже стала одой, а не безымянным существом), а у Бора какие были волосы?

Я попыталась вспомнить, как выглядел Борвес:

— Зеленые, похожие на траву, молодую траву, с синими, желтыми и красными прядками, — нахмурила лоб, вроде так.

Кан тяжело вздохнул и сквозь зубы проговорил:

— Иди сюда ода, садись.

Я от изумления даже рот раскрыла. Канлок не дожидаясь меня, подошел, подхватил за талию и усадил к себе на спину. От неожиданности я чуть не слетела с него. Никогда не ездила в дамском седле. Да и в мужском только три раза, у нас в частной конюшне. Лошади мне нравились, я их не боялась, да и они меня тоже. Но Канлок ведь не лошадь. А какая разница, мысленно махнула рукой и схватилась за него сзади. Мы быстро поехали, то есть я поехала, а он шел. Шаг у него был широкий и летящий, сидеть было удобно, почти не подскакивала в сед… на спине. Примерно через полчаса он свернул с дороги в сторону на широкую тропу. За узким перелеском показалась деревня. Мы проезжали мимо аккуратных, добротных домов. Заборов здесь не было. Владения отгораживались друг от друга деревьями и кустарниками. Приятная деревня. Интересно, здесь все такие?

Кан остановился у одного дома с красной крышей. На пороге появилась женщина. Первая женщина, которую я увидела. Я прямо впилась в нее взглядом. Черные распущенные волосы, Серое длинное платье, похожее на мою сорочицу, тоже подпоясанное поясом и черный плащ расшитый непонятными узорами, похожими на письмена или руны.

— Щедрой земли, веда Криана, — почтительно произнес Кан, склонив голову в поклоне.

Веда! Значит это местная колдунья, которая изумленно смотрела на тавроса, словно не веря своим глазам. Что её так удивило? То что Кан к ней приехал, или то, что я приехала на тавросе?

— И тебе, яр Кан, — ответила веда. — Что привело тебя ко мне?

Кан молча снял меня со спины, а сам подошел к женщине. Он что-то ей рассказывал, а потом они вместе подошли ко мне.

— Она видит сущность человека, или его настроение. Я в этом не очень понимаю, но она что-то видит. И её обереги. Их делала её тетя, но она тоже умеет, но не знает их свойств.

Женщина внимательно рассмотрела мою одежду, подержала в руках пояс., рассмотрела моё лицо, пристально всмотревшись в глаза.

— Идем со мной. А ты, Кан, останься, погуляй.

Я пошла за ведой в дом. Он был большим и просторным, намного больше, чем казался снаружи. Усадила меня за стол, поставила кувшин с напитком и стала спрашивать.

— Как тебя зовут?

— Кан ведь назвал вам моё имя, — с раздражением ответила я. Напиток оказался липовым с какими-то добавками, прохладным и вкусным.

— Я тебя спрашиваю. Когда мне будет надо спрошу Канлока.

— Меня зовут Владислава. Владислава Варум. Друзья зовут меня Славкой.

— Владислава. Владеющая славой. Варум? Не знаю, не слышала, — пробормотала она про себя. — Ты из другого мира, сказал мне яр Кан. С кем ты там жила? Как их зовут?

— Маму звали Алла, она погибла, когда мне было тринадцать лет. Я живу… жила с тетей Агнией.

— Агнара и Аллада, высокий дух и огонь. Все может быть, может быть, — веда посмотрела на меня, поднялась и стала ходить по комнате напряженно о чем-то думая. Затем снова села напротив:

— Что ты видела в тот момент, когда переносилась сюда?