Вот мы проскочили мимо огромного перекрученного радиацией дуба с черной корой. Он выглядел так страшно, что Кос прошептал, немного благоговейно глядя на него:

– По-моему, его корни уходят прямо в Ад.

Внезапно Чертовка пробормотала себе под нос, словно стала немножко Борисом:

– Почему зверолюди не отстают? Ведь мы уже двигаемся короткими эльфийскими тропами. Я помню это дерево, до него от опушки пешком идти несколько часов.

Я расслышал ее слова и тут же мысленно дал на них ответ: мобами управляют старейшины, которым тоже знакомы эти тропы. Но ведьме я крикнул следующее:

– Наверное, они, как и эльфийка, дети леса – вот и скачут по таким же тропам.

– Логично, – сказала она, бросив на меня короткий взгляд.

– Твою мать, а ведь нам еще как-то надо возвращаться, – взволнованно произнес Кос, провожая взглядом страшное дерево.

– Я бы на это не сильно рассчитывал, – мягко проговорил Борис, решившийся включиться в разговор.

– С хрена ли? – недружелюбно поинтересовался мой друг, вопросительно заломив левую бровь.

Бесяш пожал узкими, но толстыми плечами, и философски обронил:

– Это мое мнение. Но, с другой стороны – путешествия расширяют кругозор.

– Имел я в хвост и гриву такие путешествия и твой кругозор, – проворчал Кос, мрачно сверкая глазами.

– В чем-то Борис прав, – неожиданно поддержала хакера Чертовка, а потом вытащила небольшой мешочек из своей сумки и переместилась к голове Спартака.

Разговор на этом оборвался, и мы все, кроме Жизеэль и Ботаника, пристально стали наблюдать за ее действиями. Ведьма раскрыла горловину мешочка, высыпала себе на ладонь какую-то красную пыльцу и тут же сжала руку, чтобы пыльцу не унесло встречным ветром. Затем она открыла рот Спартаку и насыпала туда несколько граммов содержимого мешочка.

Проделав это, Чертовка, как бы оправдываясь, произнесла, заметив, что мы следим за ней:

– Это чтобы он проспал несколько часов, а то если сейчас придет в себя, то может случиться всякое.

Девушка намекала на то, что полковник начнет линчевать ее за бунт, а вот этого в нынешней ситуации нам бы всем не хотелось бы. Уйдем от погони, и уж тогда можно будет предметно разбираться, кто и в чем виноват, а пока этого делать не следует. Тут Чертовка права, что дала Спартаку снотворное. Пусть поспит, пока мы спасаем наши жизни и его в том числе.

Ведьма вернулась на свое место, а зверолюди тем временем продолжали преследовать нас, постепенно выбиваясь из сил. Они все-таки не железные. Грузовик же, не сбавляя обороты, мчался через ночной лес. Совершенно охреневший Ботаник, вцепился руками в баранку руля, и вытаращенными глазами смотрел на будто бы разбегающиеся деревья.

Я громко крикнул, постучав ладонь по крыше кабины:

– Сколько осталось бензина?

– Еще много, – нервно ответил он, не поворачивая головы, словно ее заклинило в одном положении.

Люди в кузове облегченно выдохнули. Ближайшее время мы точно не застрянем в лесу. Это радовало, как и то, что зверолюди еще больше отстали. Погоня длилась уже больше часа. Я произвел нехитрые расчеты в уме и пришел к выводу, что, если исходить из слов эльфийки, то мы бы благодаря ее способностям за это время пешком прошли бы расстояние длинною в шесть часов, а так как мы движемся на грузовике, то наш отряд забрался еще дальше и, возможно, уже вот-вот появится Киберград.

Будто вторя моим мыслям, автомобиль выскочил из леса и оказался на растрескавшейся асфальтированной дороге, спускавшейся с пригорка. В нескольких десятках метров от нас начинались руины города, выглядящие весьма зловеще в лунном свете. Они простилась насколько хватало взгляда и сливались с горизонтом. Обглоданные радиацией и взрывами остовы многоэтажек, стояли, словно осуждающе поднятые пальцы, и грозили рухнуть в любой момент. Множество проржавевших, искореженных автомобилей, запрудили когда-то широкие улицы, заваленные вывороченным из земли асфальтом, грудами битого кирпича и бетона, и теперь символизировали остановившийся двигатель прогресса.

Я заметил, что тут и там валялся самый разномастный хлам: какие-то обуглившиеся пластмассовые изделия, битое стекло, лоскуты одежды, а также множество всего остального. Среди всего этого, в неверном сияние луны, я различил пожелтевшие человеческие кости, которые будто посыпка «украшали» руины города. Костей было море, как и ворон, кружащих в небе. Я еще никогда не видел столько представителей этих птиц в одном месте.

Глядя на них, Кос присвистнул от изумления и протянул:

– Прямо концерт-каррр.

– Остановите… это! – вдруг громко сказала Жизеэль, стукнув кулачком по кабине.

Ботаник послушно затормозил, и грузовик застыл на месте где-то в метре от бетонных останков крайнего дома.

Я поглядел на эльфийку и спросил у нее, показывая пальцем в сторону какого-то черного, подрагивающего тумана, окутавшего один из районов города:

– А это что там такое: большое и черное?

– Похоже на твое эго, – пошутил Кос, вертя головой во все стороны.

Жизеэль произнесла: