Во дворе дома был натянут брезентовый тент цвета хаки. Одна его часть крепилась к краю крыши, а другая – была закреплена между яблоней и грушей. Под тентом уместилось шесть столов, выстроившихся в две линии по три штуки, и несколько лавок из длинных досок, прибитых к древесным пенькам, которые служили опорами и были врыты в землю.

Процесс насыщения людей выглядел так: бойцы заходили в дом с пустыми руками, а выходили оттуда уже с полными алюминиевыми мисками и кусками хлеба. Люди усаживались на стол, брали из деревянных кружек столовые приборы и приступали к ужину. Правила приличия тут никто не соблюдал, так что чавканье было сродни тому, что издают голодные собаки, которые наконец-то дорвались до пищи.

Мы проникли во двор, прошли мимо столов, пожелав приятного аппетита, а потом зашли внутрь дома. Здесь хозяйничал пожилой мужчина в белом фартуке, поверх обнаженного торса. На голове у него покоилась поварская шапочка. Он шустро ставил на небольшой стол миски и докладывал хлеб в плетеную корзинку.

Ботаник весело произнес, беря чашку с отварным картофелем и большими кусками розового мяса:

– Добрый вечер, дядь Федя. Ты все тут кашеваришь? В город совсем не хочешь?

– Здорова, – улыбнулся повар, стрельнув плутоватыми глазами на Пашу. – А чего я в этом городе забыл? Тут свежий воздух, природа. Ты вот тоже сюда приперся. А кто это с тобой? Новенький. Я дядя Федя.

– Приятно познакомиться. Максим, – сказал я и пожал протянутую руку. Она оказалась потной и мясистой.

– Ладно, потом покалякаем, а то людей задерживаем, – спохватился повар, бросив взгляд за мое плечо.

Ботаник понятливо кивнул головой и вышел вон. Я взял свою порцию и последовал за ним. Тут во двор проник Кос. Он увидел нас, погрозил кулаком и наигранно гневно прошипел:

– Могли бы, и подождать, друзья.

Я расплылся в извиняющейся улыбке и примостился на лавку рядом с ухмыляющимся Ботаником. Мы оказались единственными, кто выбрал этот стол, остальные бойцы ужинали за оставшимися двумя. Для врастания в коллектив это было не очень хорошо, но я пересаживаться не стал, и молча принялись уплетать еду, изумленно косясь на Пашу, который вкушал пищу так, словно его с детства обучали всевозможным тонкостям этикета.

Через минуту к нам присоединился Кос. Только он примостил на лавку свою пятую точку, как сразу же проговорил, вопросительно глядя на Пашу, который аккуратно работал ложкой:

– А ты чего не сказал, что тебя в Сосенки срочно вызвали из отпуска?

– Да как-то повода не было, – пожал тот плечами и, вытянув губы трубочкой, стал неслышно дуть на горячую картошку.

– А ты откуда уже знаешь? – поинтересовался я у друга, после чего по-простецки, раздувая щеки, стал охлаждать кусок мяса.

– Сорока на хвосте принесла, – беззлобно огрызнулся он, все еще дуясь из-за того, что мы его не подождали.

– Знатный, ты, видимо, орнитолог, – пошутил я.

Парень помрачнел, наклонился над столом и тихо произнес:

– Эта же сорока сообщила, что охранка уже четырех человек потеряла за последнюю неделю.

Я замер с наполовину прожеванным мясом во рту и посмотрел на друга. Мой взгляд требовал подробностей. В глазах Ботаника отразилось ровно такое же желание. Кос злорадно усмехнулся и, помедлив секунд двадцать-тридцать, словно нарочно тянул время, желая лишний раз наказать нас за то, что мы его не подождали, страшным шепотом заговорил:

– Это из-за того, что люди все дальше уходят в лес и не всегда успевают вернуться до сумерек. Причин вовремя не добраться до деревни хватает: мобы, ямы, заплутал. А как только солнце начинает садиться, то в лесу просыпаются такие твари, с которыми лучше не встречаться. От последних двух пропавших бойцов только рация осталась, а их самих и след простыл.

– Может, они в прятки играют? – совсем невесело пошутил я, ощущая, что мясо потеряло свой привлекательный вкус.

– У них хорошо получается, до сих пор найти не могут, – саркастически поддакнул Кос и замолчал.

В разговоре возникла пауза. Я и Паша молчали, ожидая от Коса еще какой-нибудь информации, а он полностью сосредоточился на еде и, казалось, потерял интерес к беседе. Меня это не устраивало, и я с напором проговорил:

– Сорока больше ничего не сказала?

– Сказала, – откликнулся Кос, покосившись на меня, а потом он доел последнюю картофелину и расстроено вперился в свою опустевшую чашку.

– Пошли за компотом? Там дядя Федя булочки какие-то испек, – предложил Паша, который тоже расправился со своей порцией еды.

– Хорошая мысль, – поддержал я его.

– Тогда чего мы сидим? – оживился Кос, весело усмехнувшись.

Мы почти синхронно встали из-за стола, отнесли посуду в дом, взяли там по компоту из сухофруктов, по одной булочке и вернулись обратно.

Я отхлебнул из немного помятой кружки и поторопил Коса:

– Не тяни уже кота за яйца. Что там еще сорока прострекотала?

– Сегодня ночью было второе нападение на деревню за последнюю неделю. Атакуют только в темное время суток, – серьезно сообщил парень, взъерошив вспотевшие волосы. – До этой недели мобы даже близко не подходили к Сосенкам: хватало нескольких очередей из пулеметов и они с визгом разбегались кто куда.