— Виктор снова опустошил мой погреб, — сообщил Иннокентий, уже двигаясь к лестнице. — Когда увидишься с ним сегодня, передай, что третья такая выходка за месяц, это уже слишком для квартиранта, с которого я даже ничего не прошу за постой!

После этого сосед сбежал вниз по ступеням. Вера осталась в недоумении стоять на пороге ванной комнаты. Следом она вернулась к себе и набрала сообщение Михаилу Петровичу: "Иннокентий остается?". Вскоре пришел ответ: "Не переживайте, Вера, я все с ним уладил".

Девушка довольно долго приводила себя в порядок. Теплая вода произвела на нее ошеломительное впечатление. Вера ощущала себя живой, переживая то, как струи обнимали ее тело. Это было такое долгожданное столкновение с чистотой, так что девушка провозилась в ванной куда дальше положенного. Когда она вышла наружу, то поняла, что опаздывает на пятиминутку. Швырнув вчерашнюю форму в грязное белье, Вера примерила новый костюм, причесалась, накрасилась и осталась довольна своим внешним видом — этих необходимых частей своего утра она никак не могла пропустить, даже рискуя работой.

Потом Вера выскочила наружу, захватив с собой все необходимые медицинские принадлежности. Пели птицы и светило солнце. Вера на мгновение задумалась о том, как же хорошо все-таки было оставаться живой, хоть она сама и не была жива в привычном смысле, двигаться, дышать, творить добро — это была хорошая участь.

По пути ей встретился Виктор. Выглядел хирург помятым. Он только что припарковал машину у хирургического корпуса, и Вера еще раз с удивлением рассмотрела ее. Это была сравнительно новая иномарка, пронзительно-красного цвета. На заднем стекле была наклеена туфелька. Машина его жены? Но почему такая новая? Виктор без сожаления швырнул ключи в мусорный бак, Вера проводила это движение недоуменным взглядом. И тут хирург ее заметил.

— О! — проговорил он. — Опаздываешь. Я-то не торопился потому, что у меня сегодня отгул. Но Иваныч уведомил меня, что у нас с тобой работа. Теперь уж придется отстоять день. Через пятнадцать минут наверху. Ладно?

Вера кивнула и с замиранием сердца пошла готовиться к операции.

Когда Вера поднялась наверх, хирург уже успел надеть стерильный халат, бахилы, шапку и маску. Это зрелище грело ее душу, и девушка улыбнулась.

— Помочь с перчатками? — спросила она, посмотрев в сторону сложенных стопкой белых пачек, в которые паковали хирургические латексные печатки.

Самому это не так просто натянуть.

Виктор неожиданно ответил тяжелым взглядом исподлобья. Вере вдруг вспомнился вчерашний вечер. Хирург, должно быть, переживал по поводу того, что без спроса выболтал чужие тайны. Или же настроение ему подпортило похмелье.

Виктор вздохнул и покосился на стопку листов, что оставил на тумбочке при вдохе.

— Вер, пока не забыл, — пояснил он. — Там твой график дежурств и документы от кафедры. Закончим, заберешь.

— Что за дежурства? — спросила Вера.

— Каждую ночь по стационару остается ответственным кто-то из нас. Это на случай неприятностей. Но, в сущности, обычно мы просто делаем свою врачебную работу. Ничего страшного. Пока не вышла ты, у каждого было по пять ночей в месяц. Теперь должно стать по четыре.

Виктор посмотрел на лист.

— А нет, — усмехнулся он. — У меня по-прежнему пять. Иваныч решил, что в первый месяц тебе понадобится помощь, будешь выходить не одна. Справедливо.

— Он составляет график? — обомлела Вера.

— Ага, — отозвался хирург. — Он проявление организующей силы в этой больнице. Вроде Минздрава. С ним не спорят.

— А Вера?

— Вера вроде главного врача. Она занимается тем, чтобы все в больнице шло правильно и не вызывало вопросов у высших инстанций. Но работа и распределение поступает от Иваныча. В конце концов, обычно именно он решает, кому становиться хранителем. Когда так сделала Вера, у нас появился психиатр и больше не пробовали.

С этими словами Виктор ухватил бумагу, лежавшую под графиком.

— Это путевка, — пояснил хирург. — Иваныч печатает их, если считает, что пора задействовать мертвяцкую бригаду. Это когда находится душа, которая ну вот прямо совсем не хочет во Врата. Мы должны ее убедить.

Вера приняла лист из его руки и вгляделась в строчки.

— Анамнез вите? — удивленно переспросила она.

— Что тебя удивляет? — спросил хирург.

Вера покачала головой. Ей было странно, что санитар морга знал такие слова.