— Марусь, пойдем со мной в кино, — сказал он. — Я билеты достал. Ничего что не позурибришь часок, все же знают, что ты отличница.

Это был тот самый Евгений из записки.

— Скажи, что ты сожалеешь, что отказалась, — прошептала Вера.

— Я… — услышала она.

И в этот миг Веру выкинуло из сна. Вовсю орали датчики. Монитор рисовал прямую там, где должна была быть кривая дыхания и сердцебиения.

— Я что-то… видела, — пробормотала Вера, прижимая руку ко лбу.

Голова разрывалась от боли и горела.

— Ты начинаешь понимать, как работает дар, — произнес оказавшийся рядом хирург. — Это хорошо. Старушка ушла, а мы свое дело сделали. Вер, тебе надо отдохнуть. Я схожу за лекарством.

Вера опустилась на банкетку в перодперационной и согнулась пополам. Ей было плохо.

За дверями как назойливые мухи жужжали медсестры и их девичьи голоса, которые не вызвали бы у Веры раздражения, будь она в другом состоянии казались анестезиологу теперь ужасно громкими.

— Рассказывают тут реаниматологи, — долетало до Веры. — Как будто в больнице по ночам ходят мертвые хирург и анестезиолог.

— Правда? — заговорила другая.

— Ага, стучатся в отделение, когда кому-нибудь время скончаться. Не звонят, а именно стучатся. Вот ты идешь открывать, а на пороге никого. Только скользнет в щелку ветер. А потом смотришь, больной, который еще недавно совсем без сил лежал с кем-то разговаривает. Диву даешься. Но если свет горит так, что можно разглядеть отражение в стекле окна, то обязательно увидишь рядом с постелью будущего мертвеца две серые тени. Она с чемоданчиком для лекарств, а он в стерильном костюме. Такие больные всегда умирают тихо, когда меньше всего ждешь. Хирург и анестезиолог их наверх отправляют, тех, кто заслужил это своей доброй жизнью.

— Ого, — выдохнула другая медсестра.

Вера согнулась и, спрятав лицо в руках, не смогла совладать со смехом.

— Чего вы тут байки травите, девочки? Давайте лучше за работу. В операционной заждались! — это был голос Виктора.

Следом хирург показался в комнате.

— Ты чего, Вера? — произнес он, присаживаясь на колени подле нее.

Анестезиолог убрала от лица руки и поняла, что они были мокрые. Вера одновременно смеялась и плакала.

— Мы все когда-нибудь сможем выбраться отсюда? — спросила она.

Вместо ответа Виктор ее обнял.

— Все хорошо, — говорил хирург, гладя девушку по спине. — Вера, мы здесь затем, чтобы помочь не только другим, но и себе. Как только ты избавишься от того, что тебя мучает, то сможешь отправиться дальше с чистой душой, а на твое место придет новый доктор.

Вера отпрянула.

— Спасибо, — дрогнувшим голосом произнесла она.

— Это еще не все, — улыбнулся Виктор, показав ей шприц. — Тут кетонал, кофеин и но-шпа. У прошлой Веры после операций тоже всегда болела голова. Ей становилось легче от этого. Я думаю, тебе пока не стоит спускаться в отделение. Тем более, у тебя в два студенты.

Хирург взглянул на наручные часы.

— Сейчас без десяти двенадцать.

Вера мучительно вспомнила, что, по словам Любови, тоже должна была числиться сотрудником кафедры.

— Но я ведь ничего не знаю!

— Если поторопишься, еще успеешь посмотреть, как читает профессор. Лекция по сердечно-сосудистой системе, конечно, далека от асептики и антисептики, — хирург вздохнул. — Но на Михаила Петровича стоит взглянуть хотя бы раз.

После этого хирург сделал Вере укол в плечо и напутствовал:

— Он в соседнем корпусе в конференц-зале. И забери журнал.

— Хорошо, — согласилась Вера, принимая в руки очередную документацию.

Вера без труда обнаружила место сбора студентов. У конференц-зала было шумно, стайки молодых людей в накинутых поверх уличной одежды белых халатах что-то живо обсуждали, сгрудившись у дверей. Часть учеников уже разместилась в зале. От шума у Веры с новой силой загудела голова и она подумала, что ненавидит студентов всей душой.

Это был терапевтический корпус, проходивший мимо медперсонал удивленно поглядывал на шлявшегося без работы реаниматолога, о чем извещал их Верин бейдж. Девушка не стала снимать с лица маску, опасаясь, как бы не дохнуть ни на кого перегаром. Из кармана торчал ларингоскоп, который Вера безотчетно туда сунула, закончив с интубацией. Словом, выглядела она так, будто только что убежала с операции и ночь не спала.

Вера подперла спиной выложенную мрамором стену, стараясь игнорировать всеобщее удивление.

— Верочка? — прозвучало над ухом.

Это был Михаил Петрович. Профессор был в наглаженном халате. В руках он нес сумку для ноутбука, под мышкой какие-то схемы.

— Ищете меня? — удивился он. — Надеюсь, ничего не случилось, Вера?

— Нет, — призналась Вера. — Виктор посоветовал сходить на лекцию. Сегодня после нее у меня первая группа, а я ведь… никогда не преподавала.

— А, — отозвался профессор. — Но, Верочка, мы с вами с разных кафедр и ведем разные дисциплины.