— А мы… — вырвалось у Веры. — Команда смерти?

Любовь кивнула.

— Но Верой быть почетно. Она была старшая и первая из нас, по крайней мере, прошлая. Вокруг нее вращалась жизнь нашего маленького коллектива, пока в один миг в июне мы не обнаружили, что ее нигде нет. Все порядком переполошились, потому что не знали, что это значит. Ведь обычно перед тем, как уйдет старый хранитель, ему на смену всегда приходит другой, чтобы принять дела. Но новой Веры два месяца не было.

Любовь тяжело вздохнула.

— Мы думали, больнице пришел конец. Это бы для нас всех означало крупные неприятности. Таким как мы непросто поменять место работы. И вот, — раскосые глаза Любови остановились на Верином лице. — Появляешься ты. Мы все состоявшиеся врачи, то есть, умеем без подсказок делать то, зачем попали сюда. У нас еще никогда раньше не было ординатора. Иннокентий и Виктор сегодня поспорили, когда хирург ему о тебе сообщил. Психиатр сказал, что ты выродок, но, похоже, это не так, раз он тебя в покое оставил. А мог бы сжечь тебе мозги. Он иногда нас защищает от всякой гадости.

Любовь еще раз схватилась за ручку двери.

— Так что оставайся, если не хочешь проблем, — как-то очень искренне сказала она. — Ты нам всем нужна не меньше, чем мы тебе. То, что ты вернулась означает, что слухи врут и долбанная оптимизация нас не коснется… В общем, не закроют нас. А то, ты знаешь, земля в центре города дорогая, она много кому нужна и плевать… Плевать на всех нас!

С этими словами Любовь вышла, а Вера осталась стоять посреди прибранной комнаты, босая, в пропахшей потом хирургичке. "Сплошное безумие", — сказала себе она и, не придумав ничего лучше, уселась на диван. В комнате ничего не было, что могло бы помочь Вере отвлечься от душивших ее мыслей: ни телевизора, ни компьютера. Только книги. Огромный, старинный с виду стеллаж был доверху забит учебниками по анестезиологии, реаниматологии и прочим медицинским дисциплинам. Там как темнели совсем старые корешки, так и пестрели только что изданные обложки. Предшественница тут времени даром не теряла. Значит, теперь это все ее.

Взгляд Веры упал на плед, накинутый на спинку стула. Она поднялась, схватила приятно пахнувший уже знакомым запахом кусок шерстяной материи и, плотно укутавшись в него, легла на диван. Интересно, как выглядела прошлая хозяйка? Прикрыв глаза, Вера почему-то представила себе крепкую женщину в накрахмаленном белом халате и колпаке, не старую еще и уже не молодую, сильную, с уверенным открытым взглядом, эдакий образ хирурга из советских времен. Сама Вера, конечно же, была не такая. Что она даст этой больнице? И когда девушке уже начало казаться, что в свои теплые лапы ее заключил сон, в дверь постучали.

Вера подпрыгнула, соображая, где она. Все вспомнилось вмиг: утреннее происшествие, операция, больница.

— Это я, — раздался с той стороны голос Виктора.

— Да-да, входи, — с этими словами Вера села, откинув в сторону плед.

Сейчас она чувствовала себя виноватой перед хирургом. Она чуть было не сорвала ему операцию, а потом собралась оглушить. Виктор нес белую картонную коробку. Ногой он захлопнул дверь и прошагал к столу. Хирург все еще был в форме, лишь накинул белый халат поверх хирургички.

— Вот, — с этими словами он поставил коробку на стол.

— Что это?

— Торт, — улыбнулся Виктор. — Захватил из ординаторской для тебя. Сегодня был твой первый день и как бы дурно он ни прошел, надо это отпраздновать…

— А нормальные врачи знают о том, что вы подворовываете их продукты? — спросила Вера, облокачиваясь руками о стол.

— Нормальные врачи? — хирург изогнул бровь. — А! Вот ты, наверное, о чем! Я тоже врач отделения и, надо сказать, хороший. Торт я получил за успешную холецистэктомию.

Виктор рассмеялся и сел за стол.

— Я оперирую как обычный врач, пока мне не нужно выполнять основную работу. Иначе бы я забыл все, чему меня учили, не находишь?

— Так вот почему они с тобой здоровались? — сообразила Вера.

— Да, — улыбнулся Виктор. — Мы, конечно, для них нечто особенное. Когда меняются хранители, никто этого не замечает в больнице. Ты будешь все та же старая Вера Павловна, когда вернешься в реанимацию. Будь к этому готова. Они, наверное, решат, что ты была в отпуске или что-то такое. Но, как бы то ни было, они чувствуют, кто мы такие. Нас всех считают талисманами. Ты еще увидишь.

— И они разве не понимают, что вы проводник смерти?

Вера вгляделась в его бейдж, блестевший на груди. "Виктор Юрьевич Успенский, врач-хирург, к.м.н.". Фамилия очень подходила к его роду деятельности.

— Нет, — покачал головой Виктор. — Только некоторые больные. Ладно! Будешь чай?

Вера неуверенно кивнула.

Тогда хирург поднялся и прошагал к подоконнику. Вера только заметила там чайник. В тумбочке внизу обнаружились чашки и прочая посуда. Следом Виктор прошагал к стене, чтобы налить из-под крана воду. "Он не раз бывал тут", — мелькнуло у Веры в голове.