Я оглядел бойца. Это был молодой парень в старой военной форме. В руках он сжимал винтовку, не удивлюсь, если мосинку. Спутать его с живым было невозможно — землистый цвет лица выдавал его с головой. Он смело смотрел на нас, и в его глазах горели отблески пламени революции. Видимо, товарищ Ленин принялся поднимать старых бойцов. А если вспомнить кто и в каком количестве захоронен у стен Кремля…

Всё же устраивать некрополь в центре столицы было не лучшей идеей.

— Кто такие?! Назовитесь! — боец вскинул к плечу винтовку, беря нас на мушку. За баррикадой он был далеко не один — компанию ему составляли ещё несколько красноармейцев, которые молчаливо поддержали своего командира, деловито и без суеты направив на нас стволы винтовок. Движения их были скупы и слажены — чувствовался богатый опыт. Становилось понятно, что в случае необходимости рука ни у кого не дрогнет — напичкают нас свинцом за милую душу. Но лично меня впечатлили не они, а кое-что другое.

— Это что, пулемёт "Максим"? — неожиданно воскликнула до того молчавшая Канарейка. За всё время нашего пути от храма Аида она не произнесла ни слова, будто бы погрузившись в себя. Это её состояние мне не нравилось. Будь я живым, то мог бы сказать, что мне тревожно за мою подопечную. По всей видимости, возвращение к полноценной жизни стало для неё потрясением и шоком, с которым она смогла справиться только сейчас. И это хорошо. Пусть эта её отрешённость и не мешала ей всё так же эффективно сражаться, но затягивание этого состояния угрожало выживаемости всего нашего отряда.

И да, именно вид пулемёта, чей ствол хищно уставился на нас из-за импровизированного укрепления из мешков с песком, впечатлил меня больше всего. Никогда бы не подумал, что в меня будут целиться из эдакой древности!

— Да ты неиссякаемый источник талантов! — воскликнул я, повернувшись к баньши. — Откуда ты так хорошо разбираешься в оружии?

— Смеёшься? — с подозрением посмотрела на меня она. — Покажи мне человека, который не знает как выглядит этот пулемёт. Он же давно стал легендой, я его в куче фильмов видела. Этот щит, ствол — визитные карточки "Максима".

— Я не знал, — встрял в разговор Аврелий. — Что? Я вообще его в первый раз в жизни вижу.

— Это потому что ты не из нашего мира, — фыркнула валькирия. — Дитя иной, более развитой цивилизации.

В её голосе отчётливо была слышна насмешка.

Грохот выстрела стал неожиданностью. Устав наблюдать за нашим милым общением и потеряв терпение, командир бойцов решил по своему привлечь к себе наше внимание. Выбрав меня своей мишенью — видимо, безошибочно угадав во мне главу отряда, — красногвардеец не нашёл ничего лучше, кроме как выстрелить из своей винтовки. Пуля ударила прямо в мой закрытый стальной личиной лоб и отрикошетила куда-то в сторону, не нанеся мне ни малейшего урона, лишь мотнув мою голову.

— Интересно вы здороваетесь, — произнёс я, вскидывая руку в успокаивающем жесте. Мои напарники уже приготовились к бою: занесла сверкающее копьё Хельга, вскинул пулемёт гангстер, да и Лиза набрала в грудь воздух, явно намереваясь обрушить на укрытых за баррикадой бойцов всю мощь своего Крика. Это стало бы началом побоища, которого мне хотелось бы избежать. И дело даже не в том, что нас отправили сюда для налаживания союза, что после такой выходки стало бы делом крайне затруднительным, а в том, что мы находились на территории, практически полностью подконтрольной коммунистами. По пути сюда мы неоднократно видели группы красноармейцев, сражавшихся с демонами. Против многочисленно превосходящего нас числом врага у нас не было бы и тени шанса.

— Вы не ответили на вопрос, — сурово произнёс боец, и не подумав извиниться. — Говорите, в противном случае по законам революционного времени вы будете уничтожены!

Я вновь с интересом оглядел красноармейцев. Ребята выглядели именно так, как я и представлял себе бойцов времён Гражданской войны: галифе грязно-зелёного цвета, сапоги с высокими голенищами, шинель и будённовка на голове.

Интересно, это аутентичный их вид, или же они выглядят так, как их представляют в стереотипах? Довольно интересный вопрос, но в данный момент не имеющий абсолютно никакого практического значения.

— Мы послы, — максимально миролюбиво произнёс я, выставив руки ладонями вперёд. — Хотим поговорить с Лениным.

— Много чести, — фыркнул мой собеседник, умудрившись поместить в этот звук столько презрения и пренебрежения, что я почувствовал себя каким-то ничтожеством. Талантище! — Товарищ Ленин с кем попало не встречается. У вождя много работы.

— Хорошо, — покладисто согласился я. — Тогда передай своему непосредственному начальнику, что тут послы от Аида. А уж он и решит, стоит тревожить Ильича или нет. У тебя полномочий такие вопросы решать действительно нет.