— Мы с Вельдарой о Радеже, и вопреки Льену, позаботится способны.

— Может и так. Вот только как ты, внучек, намерен совместить несовместимое? Какую клятву из двух соблюсти намерен?

— Что ты мне пытаешься сейчас сказать? Поясни? Почему нужно между клятвами выбирать?

— Нет, милый, ты об том на досуге сам подумай. Я и так нынче много чего тебе сказала. И если хочешь до ночи во дворец вернуться, пора тебе, Янушка, в дорогу.

Всю дорогу до Райта я пытался осмыслить услышанное. Я не знал, что поразило меня больше, новость о том, что князь Рдын действительно мой отец, а Льен — брат, или весьма прозрачные намёки Серафимы на то, что я не отдаю себе отчёт во всей сложности, отвергаемых мною, отношений с Вельдарой.

Но одно я знал точно, любая клятва священна, и переступить через неё невозможно.

Глава 12.

Вельдара

Я так и не решилась подойти к Яну. Ждала его возвращения с хутора, спрятавшись на конюшне, понимая, что вернётся он от Серафимы с грузом узнанного о нашей с нею сущности. Что бы травница ни сочла нужным ему рассказать, но по-прежнему он ко мне относиться уже не сможет. Я и хотела и страшилась этого. Нет ничего хуже неопределённости, но так я думала, пока Дастарьян не ввёл Марта в конюшню.

Устроив коня в стойле, Ян снял с него сбрую и седло, влажной губкой протёр Марту спину, слегка помассировал её. Потом внимательно проверил копыта, очищая их от застрявших мелких камней и грязи. Всё, как обычно, но сосредоточенно занимаясь Мартом, Ян, против своей привычки, не разговаривал с ним. Что-то в лице Дастарьяна, упрямая складочка между бровей, а может тягостная обречённость в застывшем взгляде, пугало меня, не позволяя обнаружить своего присутствия.

Едва успела вернуться в свои покои, как заявился Льен. Вот, при моём дурном настроении, только его и не хватало.

Муж всем своим видом выражал неудовольствие. Как же, обманула надежды.

— Вы понимаете, княгиня, как всё усложнили? Занимались бы, чем женщине надлежит, не рыдали бы теперь над утраченным. В следующий раз с первых дней отправлю вас в монастырь, там сёстры за вами присмотрят, уберегут моего наследника, раз вы сами оказались на то неспособны.

Ого, как заговорил! А ведь может и отправить. Слишком многое он, к сожалению, может. Жизни моей, при любом раскладе, ничего не грозит. Льен ведь не дурак. Но, если он увидит в жене препятствие к собственному благополучию, а тем более учует исходящую от неё угрозу своей власти, то найдёт способ, без ущерба для себя, разделаться со мной. Попытается, так уж точно.

Радеж не Ассия, где король может передать власть не только наследнику, но и наследнице. Это в Ассии бытуют довольно вольные нравы, а к женщинам относятся ничуть не с меньшим уважением, чем к мужчинам, а женским капризам и желаниям потакают.

А в Радеже женщинам положено знать своё место. Их долг рожать детей, блюсти во всём интересы своего мужа, храня незапятнанными его честь и доброе имя.

Ничто не помешает князю Льену отправить жену в монастырь, замаливать грехи или искать у Богов умиротворения страждущей души. Первый повод я ему для этого уже дала. И как долго он меня там продержит, будет зависеть только от него. Король Ассии не сможет вмешаться при таких обстоятельствах.

Нужно быть осторожней. Но изобразить вину и покорность не получилось. Перехватив мой сердитый взгляд, Льен усмехнулся.

— Надеюсь, что я был вами услышан?

Опустила глаза, от греха подальше.

Да только мало ему этого. Стоит надо мной. Ждёт.

И что ему ответить? Заплакать что ли? Мужчины от женских слёз теряются.

Мужчины, но ней князь Льен.

— Ах, оставьте, княгиня, женские уловки. Мне они безразличны. Серафима велела полгода вас беречь, если хочу здорового наследника. А я — хочу. И потому, можете забыть обо мне на полгода. Это будет вам наказанием за легкомыслие и беспечность.

Вот теперь я всхлипнула без всякого притворства. Смех душил, норовя перерасти в откровенную истерику. Льен, как всегда, поняв всё по своему, удалился довольный произведённым на меня эффектом.

А я, отсмеявшись, вынуждена была хорошенько осмыслить сложившуюся ситуацию.

Мне нужна была моя сила. Без неё мне с князем Льеном не справиться. Но на пути к спасению стояло плохо мне понятное упрямство Дастарьяна. Я чувствовала, что всё ещё нужна ему. Откровения Серафимы не вызвали в Яне ни отвращения, ни страха. И всё же, единственный для меня мужчина от меня отказывался. Ян не позволял своим эмоциям выйти из под его жёсткого контроля. Он неизменно удерживал дистанцию между нами. И я не знала, что мне с этим делать?

Я не вылежала в постели положенные после мнимого выкидыша две недели. Три дня и те дались мне с трудом. Слава всем Радежским Богам, князь Льен со своей новой фавориткой, отправился на подаренном мною бриге в Соло. Перед отъездом он мне сообщил, что «Стремительный» должен выйти для испытаний в море. Да, кто бы спорил. Конечно, должен. Для того он тебе и подарен, чтобы держать твою светлость подальше от Райта.

С отбытием Льена жизнь вошла в привычную колею. Государственные дела отнимали, как всегда, много сил и внимания, но вдвоём с ненаследным князем мы со всем успешно справлялись. И то, что позволяли делам поглощать почти всё наше время, было скорее способом спрятаться от самих себя, чем насущной потребностью.