— Вельдара, — рыкнул окончательно проснувшийся Рассел, подминая меня под себя.

Оставшийся до прихода служанки час не был потрачен зря. О чём я не преминула сообщить довольному собой мужчине.

Лёгкий стук в дверь застал нас уже полностью одетыми. Ярина, накрыв мне завтрак в гостиной, ушла, уводя за собою Расса. Не то, чтобы я особо скрывала свою маленькую интрижку с ним. Но и лишний раз мозолить людям глаза тоже ни к чему. Отец и так мною не доволен.

Его идея с моим скорым замужеством меня откровенно злила. Мальчик, выбранный им мне в мужья, ничего стоящего из себя не представлял. О чём и сообщила королю после первой встречи с княжичем Льеном.

— Вельдара, посмотри на ситуацию с другой стороны, — попросил отец, пряча виноватый взгляд. — Ты же умная девочка. И всё понимаеш. Наследник у меня есть. И вам будет тесно с ним в одном государстве. Слишком уж ты своевольна. Не поладите. Да ты мне спасибо должна сказать, при таком муже, как Льен, даже сомневаться не приходится, кто из вас будет править Радежем. А княжество это, хоть и разорено войной, но с хорошей перспективой. Приложи только усилия… Будет тебе где развернуться. Да и Ассии этот союз не без пользы. Торговые пути через Радеж в Вельну и Тассу меня очень привлекают. Так что, не перечь мне, дочка. Я всё основательно обдумал.

Так-то оно может и так, но Льен мне откровенно не нравился. Его напыщенное самолюбование смешило и … настораживало. От этого милого мальчика, вполне можно ожидать неприятностей. Да и к женщинам в Радеже совсем иное, чем в Ассии отношение. Быть во всём послушной мужу — это удовольствие не для меня. Государственными делами княгини Радежа не занимаются. Их дело рожать детей и радовать взор супруга. Тоска беспросветная. Хотя, не княжичу со мной тягаться. Вот, даже родной отец выпроваживает, не способный найти на меня другую управу.

От этих мыслей, которые, вопреки прилагаемым усилиям, не получалось от себя отогнать, моё хорошее настроение стремительно таяло. С последним глотком кофе, оно окончательно рассеялось, подгоняемое необходимостью спешить к ожидающему меня отцу.

Идя переходами дворца, неожиданно поймала себя на мысли, что с жадностью вглядываюсь в родные стены в неосознанном стремлении удержать в себе хоть память о том, чего вскорости буду лишена.

— Ваше Величество, — склонилась, приветствуя отца.

Он стремительно шагнул ко мне, обнял, последний раз даря свою, как оказалось, такую необходимую мне защиту.

— Ты справишься, дочка, — услышала его тихий, чуть дрогнувший голос.

С удивлением взглянула на всегда такого невозмутимого короля Ассии. Но сейчас меня обнимал не он, а мой стареющий папочка, который с младенчества потакал всем моим прихотям, снисходительно относясь к детским, а потом и совсем не детским проказам.

Растерявшись, осознала очевидное, он любит меня и сейчас прощается навсегда, без надежды увидеться вновь.

— Папа?

— Да, девочка моя… Я уже стар. И хоть Радеж и не так далеко, но не знаю, суждено ли нам ещё увидеться… Но так нужно. Даже по меркам Ассии я вырастил из тебя не добрую хранительницу очага, а свою достойную преемницу. Двум правителям в одном государстве не место. Ассию и твоего брата я тоже люблю.

— Но, тогда зачем ты это сделал?

Отец усмехнулся, усадил меня в кресло, сам устроившись в таком же напротив.

— Ну, принцесса, на то были причины.

— Расскажешь? — полюбопытствовала я.

— Эдан родился через четыре года после тебя. Был очень слаб. Он и выжил-то почти чудом. Лекарь предупредил, что больше детей мне от твоей матери ждать не стоит. А ты, как губка впитывала всё, чему тебя учили. Даже когда понял, что из твоего брата вырастет достойный наследник, я не смог отказать тебе в знаниях, к которым ты так тянулась.

Я задумалась. Ассию и Эда я тоже люблю. Но отец прав, на одну и ту же проблему, всегда существует несколько взглядов и мнений, и поэтому двум правителям в одном государстве действительно будет тесно.

— Я знаю, что нарушаю сейчас негласные, но уже не один век свято чтимые правила нашего королевства, лишая тебя права выбора и отсылая из Асси, — отец тяжело вздохнул, ловя мой растерянный взгляд. — Пойми и прости меня, дочка. И хоть я и чувствую себя виноватым, но ничуть не сомневаюсь в правильности своего решения.

Мне бы его уверенность. Но я понимала движущие отцом мотивы. И потому…

— Радеж всегда будет дружественным Ассии государством, — пообещала я, осознавая, что, помимо прочего, гнетёт короля. — И я люблю тебя, папа. Не сомневайся во мне. Справлюсь.