– Мир тебе, друг мой, чего же ты нищих обижаешь?

Иван был очень умиротворенным человеком, а потому говорил всегда спокойно и с улыбкой. Человек отвечал ему:

– Так, как же с ними еще? Сидят, не работают, а деньги просят.

– Разве ты Евангелие не читал?

– Читал.

– Ну, раз читал, так должен знать, что сказал Иисус – «Просящему у тебя дай». Неужто не увидел этих слов?

– Видел, но как же я дам ему, ведь он не работает. А если мне понадобится помощь, разве он поможет мне?

– Друг мой, а какая тебе тогда польза, если ты ждешь своей выгоды? Давая милостыню не имеющему, ты милость Бога получаешь и себя из адского пламени вытаскиваешь. А помнишь ли ты, как Спаситель сказал «То, что делаете одному из ближних своих, то делаете Мне», а ты его толкаешь, знать самого Христа оттолкнул.

Глаза человека начали слезиться, он сорвался и подбежал к нищему.

– Прости меня, брат. – Сказал он и положил ему в кружку несколько монет, затем он вернулся к Ивану.

– Спасибо Вам за наставления.

– Во славу Божию, тебя как звать то?

– Владимир.

– Ну, ступай, Владимир, с Богом!

Они разошлись, Иван как всегда улыбался, и было так мало причин, когда он выходил из того состояния. Поводом тому вновь была его вера. Он вспоминал слова из Псалтыря, и часто, когда ему хотелось впасть в ярость, он читал про себя «Щедр и Милостив Господь, Долготерпелив и Многомилостив. Не до конца прогневается, ниже во век враждует…». Он думал, что раз сам Бог не обрушивает свой гнев на людей, погрязших в грехах, то почему он будет впадать в него. Едва прочитав эти строки, его сердце мякло, и он вновь с улыбкой продолжал говорить.

***

Кристиан едва ли успокоил Анну, которая, придя в себя, рыдала около часа. Он понимал, с каждым днем шансы на спасение Йована тают, но верил, что все будет так, как должно быть. В тот же день он написал письмо Бисмарку, в котором просил разрешения выехать в Польшу по личному делу. Он желал ехать в Польшу сейчас же, но не знал, где его нужно было искать. К тому же, ему нужна была поддержка Ивана, но тот не мог ехать туда без приказа.

***

Меж тем Николай Никитин шел по улице недалеко от дома, он все также не поднимал головы, когда на него кричали люди и мирно шел дальше. Неожиданно он вскинул голову и увидел ее – свою бывшую супругу. Она шла вместе с Евгением – ее новым мужем, ученым. Анастасия улыбалась и была весьма счастлива и тут их взгляды встретились. Они поравнялись, и Николай достаточно близко подошел к женщине.

Он тихо произнес, глядя ей прямо в глаза:

– Настя.

Улыбка исчезла:

– Николай?

– Настя, прости меня за все.

В разговор вмешался супруг:

– Слушай, уходи по добру.

Никитин не слышал его:

– Настя, прости, за все прости, хоть и прощения я не достоин.

Евгений вновь сказал:

– Ты меня не слышишь? Я сейчас тебя…

Он занес руку, чтобы ударить Николая, а тот лишь закрыл глаза. Девушка закричала, пытаясь удержать супруга:

– Стой, не тронь его, он ничего дурного тебе не сделал.

Никитин как ни в чем не бывало продолжал:

– Настя, если можешь, прости меня. За все годы, что ты со мной мучилась. Я знаю, что упустил самое ценное – тебя, и если когда-то тебе нужна будет помощь, какая угодно, ты всегда можешь обратиться ко мне, если будет не противно. Прости… Если сможешь, прости.

Он вновь опустил голову и прошел мимо пары, направляясь домой. Девушка еще несколько секунд смотрела ему в след и думала, что если бы это понимание пришло к нему раньше, то она конечно бы осталась с ним, потому что она искренне любила его, любила, наверное, и сейчас, но все было сломано. Хотя, если бы любила, то смогла бы воссоздать. Все это были ее мысли.

В голове Николая их почти не было, он давно перестал фантазировать, о чем-то мечтать. Он давно уже перестал жить и ходил по улицам Петербурга, словно живой труп, всеми забытый, всеми ненавидимый. Не знаю, как бы сложилась его судьба, если хотя бы третья часть его знакомых приняли его, но сейчас все шло крахом. Он день за днем умирал от бранных людских слов. Засыпая, слезы душили его, но просыпаясь, он шел умирать вновь. Коля плакал ежедневно, не скупыми мужскими слезами, нет. Самое страшное было то, что даже излиться было некому, он был изгнан теми, кто по сути своей сам был достоин изгнания, ведь все смотрели на его дела, забывая, что сами грешны, но грехами другими.

Глава 10

Утро Фредерика XI, датского короля выдалось весьма добрым. После трапезы он сел перебирать письма, после чего подозвал своего секретаря:

– Олав. – обратился к нему король. – Как дела у наших ребят под Кёнигсбергом?

– Я не успел донести, сообщили буквально несколько минут назад. Русский король узнал о деяниях Разумовского и его людях, их немедленно отправили на каторгу.

Фредерик вскрикнул:

– Что? Как?

– Не знаю, но уверен, к этому причастны прусаки.