– Алло? – позвал он ее настойчиво. – Прием?

Словно пытался привлечь ее внимание.

Сара покачала головой.

– Прости, я...

Тут задумалась, насколько ты хорош в постели, закончила она мысленно.

Солдат выпучил глаза и даже дернулся.

– О... милостивый Боже, – выдохнула она, поморщившись. – Прошу, только не говори, что я сказала это вслух. А хотя... нет, даже не отвечай. Забудь, что знаешь меня... хотя ты меня и не знаешь на самом–то деле. Ты не знаешь, как меня зовут... ну, сейчас даже я не вспомню свое имя... вот попала, а.

Она бормотала это, пока обходила мужчину, ступая на расчищенную дорожку так, словно выдула две пинты пива и единственное, к чему она сейчас стремилась, – это кровать.

– Дверь должна быть открыта, – сказал солдат за ее спиной.

– Это хорошо, потому что я, очевидно, не в себе. – Она повернулась на сто восемьдесят. – Кстати, меня зовут Сара. Доктор Сара Уоткинс.

Вот черт. Ленивая улыбка, озарившая его лицо, была сексуальней ее самого лучшего оргазма.

– Мне называть тебя Сара или Доктор Уоткинс?

Называй как хочешь, когда пожелаешь, подумала она.

– Сара сойдет. Хорошо. В смысле, да. Прошу.

Блин.

Сара заскочила на причудливое крыльцо, и, дернув ручку, обнаружила, что да, дверь открыта. Она зашла в дом, тепло и уют... и меньше всего она ожидала встретить эту комбинацию в конце этой ночи.

Хотя не факт, что ночь закончится именно здесь.

Едва ли она останется здесь с этим мужчиной и его крутыми друзьями... хотя стоит отдать должное интерьеру, подумала Сара, оглядываясь по сторонам. Ожидая увидеть военный бункер, она оказалась среди декора ранней Америки: плетеные ковры на полу, лоскутные одеяла вместо обоев и мягкий диван, на котором сам бог велел отдыхать с книгой в обнимку.

– Это твой дом? – спросила она, придерживая дверь.

– Нет, друзей.

Ну, логично, подумала она. Он бы жил в бункере... значит, это дом его подружки? Жены? Нет, стоп, матери.

Наверняка матери. Она буквально чувствовала запах яблочного пирога в духовке. И сам факт, что он любил свою маму настолько, что притащил домой двух дезертиров? Что ж, это грело душу.

Уверенная, что сходит с ума, Сара закрыла дверь за ними, и мужчина опустил ребенка на диван и накрыл пледом. Мальчик даже не поморщился, и в нее вцепилась параноидальная мысль, что он умер... но нет, невероятно худая грудь равномерно поднималась и опускалась.

Он слишком красный, подумала она, положив руку на лоб мальчика.

Сара покачала головой, выпрямляясь.

– Нужно срочно отвезти его в больницу. У него температура.

– Я уже вызвал врача.

В этот момент со второго этажа спустилась пара, которая была с ними в лаборатории. Мужчина и женщина только приняли душ, их волосы были влажными, а одежда – той же либо аналогичной.

У обоих были пистолеты на поясе.

– Я напишу Джейн, – сказала женщина. – Она сразу прибудет.

– Она – дипломированный медик? – резко спросила Сара. – Терапевт?

Женщина кивнула.

– Она лечит нас. На самом деле, она – хирург.

– Слушайте, этого ребенка целенаправленно заражали...

– Я в курсе, – последовал хлесткий ответ. – Все то же самое они делали и со мной.

Сара побледнела и перевела взгляд на мальчика. Потом обеспокоенно посмотрела на женщину. Она уходила в сторону кухни, а ее бойфренд/муж/партнер последовал за ней.

– Ты проснулся.

Она сосредоточилась на мальчике. Он медленно открыл глаза, ерзая под одеялом.

– Где моя мамэн?

Мужчина посмотрел на Сару.

– Оставишь нас на минутку?

Желание остаться на месте было мощным.. даже больше – усадить бедного ребенка к себе на колени – и оно пришло откуда–то свыше. Но оба взгляда, направленные на нее, подсказывали, что этих двоих объединяет общее прошлое.

– Ты из его семьи? – спросила она у солдата.

– Да, настолько, насколько это сейчас имеет значение.

Сара кивнула и вышла в коридор. Она дошла до арки, ведущей в кухню, и осталась там. Прислонившись к стене, она скрестил руки на груди, наблюдая за парой на диване и чувствуя, как сердце разбивается на части.

Она не слышала слов, когда мужчина потер лицо, хрустнул суставами пальцев... а потом сел на диван и посмотрел ребенку в глаза.

Губы мужчины зашевелились, а на лице мальчика застыла напряженная маска. Мальчик спросил что–то. Мужчина ответил.

Последовал еще один вопрос.

И ответ.

Мальчик посмотрел на стеганое одеяло, которым его укрыли. Когда он заплакал, мужчина выглядел таким же разбитым, какой почувствовала себя Сара.

Военный прижал мальчика к своему телу, обнимая.