От этих мыслей гнев вновь взмывает к вискам, но сейчас я ему даже рада. Я красивая, добрая и совсем не глупая. Я умею любить в отличии от него, и когда-нибудь обязательно найдется человек, который это оценит. Я поступлю в МГУ и найду прекрасную работу. Теперь я не одна — у меня есть Марина. Сегодня Булат слишком меня обидел, и этого я не смогу ему простить. 

Я поднимаюсь с пола и, подхватив самую тяжелую сумку, тащу ее в коридор. Немного прихрамываю — от долгого сидения на месте затекли ноги. Перетаскиваю вторую, следом — третью. Берусь за дверную ручку и застываю, сраженная слабовольной мыслью: а что, если Булат вернется? Понял, что был жесток со мной и поступил плохо? Вдруг решит все исправить, а меня здесь уже не будет?

Мне приходится топнуть ногой, чтобы себя отрезвить. Да сколько можно быть такой наивной дурочкой? Ему на меня наплевать!

Одну за другой я спускаю сумки на первый этаж. Если бы дежурил Михаил, он бы обязательно мне помог, но сегодня смена Григория. Кстати, Михаил тот еще предатель. Взял и рассказал Булату, что я собирала вещи. 

Но злится на него у меня не получается. Он очень добрый и мягкий, и жутко боится Булата. Когда тот появляется, всегда вытягивается по стойке смирно и называет его по имени-отчеству. Вряд ли он хотел мне навредить. Скорее всего, просто волновался.

Ключ от квартиры я оставляю Григорию с просьбой передать его Булату. Чего мне стыдится? Он хотел, чтобы я ушла, вот я и ухожу. Пусть не думает, что можно шпынять меня как блохастого котенка, а я все стерплю. 

Пока жду такси на улице, то представляю, как охранник звонит Булату и сообщает, что я ушла с вещами. Даже сейчас упрямые фантазии не хотят оставить меня в покое: в них у него бледнеет лицо, и он начинает злиться. 

Тоска пробивает нервные окончания, и я ежусь. Скоро я доеду до Марины и все станет лучше. Мы сядем на кухне за чашкой чая, я ей все расскажу: про то, как готовилась к празднованию и то, как отвратительно Булат со мной поступил. Марина конечно скажет, что я все сделала правильно и мне давно стоило уйти, и я пойму, что не ошиблась. Да, так и будет. Просто нужно немного потерпеть.

Марина живет за пределами Садового кольца, а потому сорок минут, что такси едет до ее дома, кажутся мне вечностью. Разглядывая из-за пыльного стекла вечернюю Москву, я успеваю передумать кучу глупостей, например то, что на столе по-прежнему стоят салаты, и если домработница не появится в квартире в течении суток, они испортятся и начнут пахнуть. А еще я так и не узнала, что купил мне Булат. Вот уж правда идиотизм. Меня это вообще интересовать не должно. Мы с ним теперь существуем по отдельности.

Марина помогает занести сумки в прихожую и крепко меня обнимает. Я обнимаю ее в ответ, и мы стоим так нескольких секунд. Льдышка, ковыряющая сердце своим острием, начинает понемногу таять, и выступает на глазах слезами. Как же хорошо, когда кто-то тебя обнимает. Становится тепло.

— Привет, красотуля! — появившаяся Даша ободряюще треплет меня по плечу и берет одну из сумок. — Пойдем, покажу твои роскошные апартаменты.

Марина, конечно, рассказала ей про то, что я ушла от Булата. Я не против. Мы ведь больше не вместе — пусть все знают.

Для сна девчонки выделили мне диван в гостиной, и даже заправили его розовым постельным бельем. Такие они все-таки заботливые. Настоящие подруги.

— Простите, что доставляю вам неудобства, — от внезапно охватившей меня неловкости я начинаю переминаться с ноги на ногу. — Вы ведь тут обычно кино смотрите.

— Ой, да хватит смущаться, — фыркает Даша и, приобняв, подталкивает меня к кухне. — Пойдем лучше чай пить. Маринка опять настряпала чего-то. Никогда не похудеем.

Их квартира не может похвастаться дорогущими мебелью и ремонтом, но она очень уютная. Возможно, мне так кажется, потому что в воздухе пахнет выпечкой, а Даша с Мариной улыбчивые и добрые. С ними я понемногу начинаю расслабляться.

— Если не хочешь — можешь ничего нам не рассказывать, — говорит Марина, ставя передо мной чашку черного чая с мятой. 

Сейчас я не хочу молчать. Хочу высказаться, чтобы эта тяжесть, сдавившая грудную клетку, испарилась. Я никогда не говорила про Булата ничего плохого, но сегодня он сделал мне слишком больно.

И я рассказываю: про то, как заказала все его любимые блюда из ресторана, который он однажды похвалил, как целый час выбирала вино и даже стала разбираться в его сортах, сколько времени потратила на укладку и что макияж был сделан в тон платью. О том, как сильно мечтала, чтобы этот день стал особенным и что Булат жестоко его растоптал, а вернувшись, сказал, чтобы я уходила.

Из глаз начинают катиться слезы, и Марина ободряюще накрывает мою ладонь своей.

— Он ведь принес тебе подарок, так? — мягко уточняет она. — Заглядывала, что внутри?

Я смахиваю слезу и мотаю головой. Какое это имеет значение? Он все испортил.

— Не грусти, красотуль, — Даша достает из хрустальной вазочки шоколадную конфету и кладет ее передо мной. — Угощайся. Наверняка еще помиритесь.

Когда следующим утром я открываю глаза, то не сразу понимаю, где нахожусь. В плечо упирается бархатистая спинка дивана, а еще в комнате непривычно светло.