Воспоминания о вчерашнем дне молнией проносятся в сознании, заставляя меня сжаться. Теперь мы с ним существуем по отдельности. И неважно, что Булат сейчас бы сказал, что мы никогда и не были вместе. В моей голове в те моменты, когда мы занимались сексом, лежали рядом и разговаривали, он был моим.

Интересно, он уже знает, что я ушла? Знает, конечно. Григорий ему рассказал. Неужели он просто продолжит жить без меня как раньше? Как-то в детстве я подобрала крохотного щенка, и он жил у меня под кроватью, пока мама не нашла его и не заставила вернуть на улицу. Я неделями не могла перестать о нем думать, несмотря на то, что Банди пробыл со мной всего три дня. А я ведь не щенок, а с Булатом мы знакомы уже несколько месяцев.

Я утыкаюсь лицом в подушку и глубоко дышу. Почему нельзя пережить всю боль за один день, а потом продолжить ходить и улыбаться без этого удушающего надрыва в груди? Ну или хотя бы на время перестать чувствовать, чтобы было проще смириться? Ведь когда человеку проводят сложную операцию ему дают наркоз. Жаль, что я не люблю алкоголь. Сейчас бы выдула целую бутылку, чтобы хотя бы ненадолго забыться.

Я шарю рукой под подушкой и подношу к глазам телефон. Знаю, что не увижу того, чего хочу, но это не мешает тоске охватывать все новые территории. Ну же, Тая, разозлись. Вчера у тебя отлично получилось. Он наплевал на важный для тебя день и сказал, чтобы ты уходила. Ты все сделала правильно, разве нет? А как было поступить иначе? Остаться после того, как в твой день рождения тебе указали на дверь? Пусть я и содержанка, но у меня тоже есть гордость.

Часы показывают начало седьмого, и из спальни начинают доносится заспанные голоса девчонок. Вчера мы до ночи просидели на кухне за разговорами, а сегодня им рано вставать на работу. Марина сказала, что оставит мне ключи на случай, если я куда-нибудь захочу выйти. Добрая такая. Почему у нее до сих пор нет парня? Куда эти дурачки смотрят?

Натянув джинсы, я иду в ванную, чтобы успеть умыться до того, как ее займут хозяйки. Нужно помнить, что я в гостях и дополнительной душевой, как в квартире Булата здесь нет. Нельзя оставаться здесь долго — нужно будет что-то думать с жильем. Жалко, что у меня нет такой сестры как Даша — веселой и бойкой. Мы бы могли вместе снимать квартиру, и я бы никогда больше не была одна.

— Доброе утро, Тай. Как спала? — Марина смотрит на меня из-за двери холодильника. Ее глаза немного опухшие от сна и волосы растрепаны, и в этот момент я начинаю любить ее еще больше. Такая милая и домашняя.

— Спасибо, хорошо. У вас очень удобный диван. — Я киваю на плиту, — Помочь с завтраком? — и спохватившись, добавляю: — Прости, что ничего с собой не привезла из продуктов.

— Глупости не говори, — шутливо журит подруга. — Я обычно ем кашу, но для тебя могу приготовить яичницу. Будешь?

— Я буду как все. Каша ведь очень полезная.

Когда мы садимся за стол, на кухню забегает Даша и хватает чашку с кофе, которую налила для нее Марина. Она одета в рубашку и брюки, на лице макияж. 

— Опаздываю, пипец, — жалуется она, делая шумный глоток. — Дир с меня три шкуры спустит. 

Даша работает менеджером в автосалоне, который находится на другом конце Москвы. Раньше офис находился близко к их дому, но месяц назад ее перевели новый, и теперь она почти час тратит на дорогу. Это мне все Марина рассказала.

— Как ты, Тай? — спрашивает Марина после того, как Даша уносится, хлопнув дверью. — Такая притихшая. Непривычно даже.

Я с силой поджимаю пальцы ног, чтобы отвлечь себя от потребности разреветься.

— Я слабачка.

— С чего ты так решила?

С Мариной не нужно пытаться казаться лучше, чем я есть, да сейчас я на это и неспособна. Слишком разбита.

— Даже суток не прошло, а я уже полжизни готова отдать, чтобы он позвонил и попросил меня вернуться. И знаешь, что самое ужасное? Что если он это сделает, я забуду обо всем и побегу. Вот так я его люблю. Готова прощать все до бесконечности.

— Может, это и не так плохо. Я хочу сказать… — Марина опускает глаза и мнется, словно ей неудобно. — Просто ваши отношения… они не совсем обычные... Он ведь принес тебе подарок, а значит, ты ему не так уж безразлична. 

— Мне ведь совсем не важен подарок. Я бы отказалась от всех своих платьев, чтобы провести время с ним. Он просто от меня откупился.

Марина ничего не отвечает. Снова смотрит в стол и крутит в руках чашку. 

— Ты хочешь что-то сказать, но молчишь. Не надо меня жалеть. 

— Я не думаю, что ему нужно от тебя откупаться, Тай. Зачем ему это? У вас ведь договорные отношения. — Ее лицостановится почти жалобным: — Ты только не обижайся на меня за эти слова, ладно?

Я, может, и рада обидеться, вот только она права. Да, у нас договор, но что мне делать с моими чувствами? Как выкинуть из головы наши ужины, поцелуи и собственные надежды? Ведь если внутри болит — значит, есть повод.

— Я вернусь в районе пяти, — говорит Марина, стоя перед дверью в прихожей. — С плитой разберешься? Если будут вопросы — звони. Ключи я тебе оставила. Не грусти, ладно? Все будет хорошо. Мне кажется, вы еще помиритесь.