За моей спиной послышался сокрушенный женский стон. Сабрина Оуэн-Грин наконец осознала, какую страшную, какую непоправимую ошибку она допустила. Когда-то, лет восемнадцать назад, она выбрала не того человека. Не ту жизнь…

Не тот город.

Провальное задержание Джастина Фарлоу прошло болезненно для всех, кто, желая того или нет, учавствовал в этом действе.

Киран и Камелия, оказывается, после его ухода спрятались в одной из подсобок на чердаке больницы, где и просидели, дрожа от минусовой температуры, следующие три часа. Повезло, что Киран всё-таки заметил, что у него разрядился телефон, иначе бы они, может, до самого рассвета там проторчали, стуча зубами. С чердака он спустился, когда из-за холода стало совсем невмоготу, чтобы проверить, миновала ли опасность, где и встретился с выбежавшим из палаты матери Заком, который впоследствии ему разъяснил некоторые подробности сложившейся ситуации.

Кирана с Камелией мы передали Афине и Роджеру, к этому времени уже едва с ума не сошедшим от ужаса из-за пропажи детей (впрочем, переживали они целиком только за Камелию). И тем не менее, как бы Роджер не относился к Гордону, именно он предложил забрать подростков к себе до тех пор, пока мы, как он выразился, не “разгребём всё это дерьмо”. В итоге Зак остался в больнице с матерью, а Киран и Камелия отправились в дом к Афине, который Роджер пообещал охранять с двустволкой в руках. Хотя бы по поводу детей и, по совместительству, главных свидетелей нам теперь можно было не переживать – Галлахер и вправду пристрелит Фарлоу, сунься он в их сторону. Но он не сунется, что очевидно, и от этого и тяжело, и легко одновременно: с одной стороны, этот козёл уже наверняка достаточно далеко ушёл, чтобы быть нами пойманным, но зато и наши свидетели будут целы, и невредимы, а это сейчас самое главное – рано или поздно Фарлоу, пусть и не нами, но будет пойман, и к тому моменту Киран с Камелией должны любой ценой остаться в живых.

Отправив подростков с Роджером и Афиной, мы с Гордоном взялись за дело: опечатали и поставили на видеонаблюдение особняк Оуэн-Гринов, изъяли и оформили найденную Сабриной кладку наркотических препаратов, запросили официальный ордер на обыск, Джастина Фарлоу (Оуэн-Грина) объявили в федеральный розыск…

Когда я посмотрела на свои наручные часы и увидела на них 06:01, я подумала, что механизм сломался. Казалось, эта ночь не закончится никогда, и ни о каком рассвете речи быть не может: за окном полицейского участка разлилась беспросветная чернота. Снег прекратил падать с небес относительно недавно и сверкающие сугробы снега в свете далёкого фонаря теперь казались подозрительно громадными, и какими-то сказочными…

Я вяло зевнула и посмотрела на стакан в железном подстаканнике с горячим крепким чёрным чаем, который в этот момент на стол передо мной устанавливал Гордон. Третья порция за последние два часа. Интересно, здесь есть туалет?..

– Что с твоим емейлом? – вдруг спросил Гордон, усевшись на край стола, за которым мы проработали полночи, стараясь не сильно раздражаться из-за рваного интернета: кто бы мог подумать, что тучи могут влиять на скорость или вообще на наличие wi-fi? Точно не человек из мегаполиса (не я).

– Каким емейлом? – повторно зевнула я и решила подняться со стула, чтобы подавить с каждой минутой всё более отчётливо накатывающую на моё сознание волну дремоты.

– Тот емейл, что ты отправляла несколько дней назад, в котором говорилось о моём возможном причастии к этому делу. Нужно бы его отменить, а-то вдруг тебя подстрелят, а твоё письмо с наводками на меня останется висеть у кого-нибудь в облаке.

– Боишься, что моя смерть может причинить тебе дискомфорт? – криво ухмыльнулась я, взявшись за тёплое ушко подстаканника, согретое не горячим напитком, а рукой его готовящей.

– Не говори так, знаешь ведь, что подобное причинило бы мне нечто большее, чем банальный дискомфорт.

– Ладно, ты прав, – опустила глаза я, желая поспешно сменить тему прежде, чем она успеет стать опасной. – Сейчас же аннулирую тот емейл.

– А кому ты его отправляла? – прищурился Гордон, наблюдая за тем, как я опускаюсь обратно на рабочий стул.

– Не важно.

Ничего не ответив на мой отрезающий ответ, Шеридан встал со стола и направился в сторону раковины, чтобы вымыть свой опустевший стакан.

Почему я не ответила ему?.. Не знаю. Как и не знаю, почему на самом деле я не аннулировала того емейла, в котором главными подозреваемыми выступали Шериданы. Я просто дописала к нему подробное дополнение о Джастине Фарлоу и просто прикрепила его к предыдущему письму. Просто я не выспалась, промерзла до костей и забыла, сколько дней я здесь провела. Мне очень сильно хотелось домой.

А емейлы я отправляла брату.

Домой мы приехали в тридцать пять минут восьмого. Первым делом мы проверили территорию вокруг дома, но с учётом того, что снегопад прекратился лишь два часа назад, отсутствие следов нас не достаточно успокоило, поэтому уже зайдя домой мы обследовали каждую комнату и подсобку внутри дома. Так выяснилось две вещи: первое – в доме никого кроме нас не было; второе – этот дом оказался больше, чем представлялся мне до сих пор.

– Я лягу спать в гостиной, – стоя на пороге гостиной и пряча своё табельное в кобуру на поясе, выдохнула я.

Вспомнив о том, что не ели целые сутки, пять минут назад мы позавтракали горячими бутербродами с чаем и теперь оба желали лишь одного – хорошенько проспаться.

– Почему так?

– Я так решила.

Несколько секунд напряженного взгляда глаза в глаза…

– Будет лучше, если мы оба будем спать на втором этаже – там безопаснее.

– Гордон, я не…

– Ляжешь во второй спальне Кирана. Из её окна не такой красочный вид, как из твоей предыдущей комнаты, но там есть достаточно мягкий диван.