Нельзя сказать, что все деградирует лишь потому что, мы сами не замечаем эту деградацию и оттого, она множится еще больше. Нет. В своей жизни мы приходилось знавать достаточно по-настоящему умных людей, что сами не замечают этого, однако это видно невооруженным взглядом – их неординарность в ответах и действиях, в их словах и юморе, и далее этот список можно продолжать бесконечно.

Однако даже если не считаться с вышенаписанным, мне не думается, что кому-нибудь хотелось бы жить в мире где все понятия, сходят на нет, где ты никогда не сможешь душераздирающе признаться в любви с давящем охмелением угара внутри сердца. Никому не хочется существовать, будучи неспособным найти огромное различие между вожделением и привязанностью, а потом скулить в одиночестве из-за утраченного праздника жизни из-за отсутствия самовыражения. Мне лишь хочется уберечь вас от этой участи.

Всякий процесс есть энергетический феномен, а энергия может порождаться лишь напряжённым единством противоположностей.

Юнг. «О психологии бессознательного»

Исходя из названия, у читателя может сложиться мнение, что объектом этой темы будет слово. Но нет. Здесь мы должны затронуть проблему распущенности нашего языка, постепенно убеждаясь, что передозировка словом запускает цепь культурного самоистощения человека и приводит к неизгладимым последствиям.

Говоря о массовом переизбытке слов и информации в целом, мы должны поставить себя перед тезисом, что все естество человека есть и отражено в его мировоззрении, а его, быть может, патологическое или какое-либо причинно-следственное отсутствие вызывает культурное самоистощение.

В самом деле, именно наличие у человека мировоззрения от пункта до пункта выстраивает полноценный портрет индивидуума – его зрелость суждений, воспитание, начитанность, гуманность, этику и наоборот. Но для точного утверждения этого тезиса нам следует верно определить, что есть мировоззрение. Мировоззрение – это система взглядов, оценок и образных представлений о мире и месте в нем человека, общее отношение человека к окружающей действительности и самому себе. Отсюда следует, что категоричная значимость мировоззрения существенна; оно воочию выражает личность, как субъект мыслящий и морально развитый.

Здесь, однако, необходимо акцентировать внимание на том, что культура, ее история и, конечно, ценности человека передается из поколения в поколение благодаря развитости нашего языка. Из ранее написанного этюда мы знаем, что язык уникален именно тем, что он способен аккумулировать знания, добытые не одним поколением. Именно так мы понимаем и еще раз указываем на незыблемость языка и сочетаемых в нем знаний. Важно вникнуть в этимологию слова «язык», ведь его доминирующая особенность в тех настройках, подуровнях и уровнях, что он содержит. А потому его историческая важность фундаментальна, и роль мировоззрения лишь одна из его особенностей.

Исходя из этого положения, можно с решительность ответить, что мировоззрение, действительно отражает человека. Однако вопрос о том, каким образом, это вопрос окружения и времени.

Итак, учитывая вышенаписанное мы установили нерушимую связь человека и его мироощущения. Теперь нам предстоит учесть и оценить, что следует после и какой кошмар верно ждать из-за его неполноты. Для полноценной оценки второй половины тезиса, нам требуется обратиться к современному положению дел, что будет много целесообразно.

Канон культурного самоистощения ясно вырисовывается через упадок нравственности в наше время. Одновременно с этим наблюдается спад всякой нравственности в обществе, а также относительно деградации словоупотребление, которое стало напоминать скорее говор сапожника и заурядного неудачника. С каждым годом мною обнаруживается настоящий кошмар говорения, коим люди не просто пренебрегают, а используют его на постоянной основе. Конечно, следует более скрупулезно обозначить сие понятие, но попросту говоря, кошмар говорения – это массовая деструкция человеческой речи. Данный нововведенный термин, к тому же, качественно олицетворяет ту беспорядочность, что ныне царит с появлением постмодерна. Потому он немного-немало парирует между авторским мнением и каноном культурного самоистощения.

Всем нам прекрасно известно, что если человек «играет» в подражателя и только имитирует то, чем не является, он априори выглядит скорее нелепо и потерянно, что сразу бросается в глаза. Как правило, это выступает основным укором в сторону его индивидуальности. То же самое можно наблюдать в нашей речи, когда мы или кто-либо другой начинает имитировать диалог, будь то ради прелюдий или чего-то еще. В этот самый момент речь обращается в болтовню и именно тогда она приобретает вектор, или направленность. Болтовня направляется на что-то злободневное, где зачастую мелькают блеклые темы в обсуждениях, вроде очередных жалоб на обязанность, усталость, собственную несобранность, на людей или себя. Или если диалог не загружен ни самоосуждением ни зазираньем на чью-то репутацию, то вероятнее всего он будет отрицательно валентен, как говорят химики. То есть ваш сотоварищ будет иметь о вас негативное представление, как о личности очень скучной, никого не хулящей и зазря не мозолящий язык.

Предельно упрощая, можно сказать, что как бы мне не хотелось видеть в людях альтруизм, но зачастую общество поворачивается против себя же и занимается бичеванием, находя новоиспеченные недостатки друг в друге.

Именно поэтому, говоря об остервенелом потоке пустословия, мы можем заключить, что увеличение или уменьшение главенствующих проблем в мире, в обществе никак не влияет на то сколько, о чем и в каких объемах, какими словами люди продолжат обезьянничать и ругаться, одновременно жалуясь. Это составляет главный кошмар говорения – бесконтрольный поток звуков, мыслей и слов, как эталон любой фантасмагории или какофонии, что временно лишают индивидуума понимать, где он находится. И увы, какой бы уровень тревоги не давали ситуации, люди продолжат рвать глотки, чавкать мясом ближнего и снова и снова убиваться пакостью. На фоне всего этого кошмара какой-либо намек на здравомыслие и лаконичность исчезает, как последние тени в гаснущем фонаре.