— Точно, блин.

Через несколько минут, стоя с сыном у двери Хенни, Нейтан понял, что от нетерпения снова увидеться с ведьмой хрустит пальцами. Может быть, стоит пригласить её на пикник, если солнце не спрячется за тучами? Хотя нет. Наверное, он слишком торопит события.

Дверь открылась, и неожиданно для самого себя Нейтан выпалил:

— Устроим пикник?

Хенни опять была в пижаме, но на этот раз без бинтов.

— Какой пикник? — переспросила она, недоумённо глядя на Нейтана.

Алекс тряхнул головой и закатил глаза, а потом поздоровался:

— Привет. Можно мне с Типом поговорить? Хотел попрощаться, пока за мной мама не заехала.

— Конечно, — облегчённо выдохнула Хенни. – Заходите. Сейчас свечу принесу.

Нейтан с Алексом пошли за ведьмой в кухню, где на подоконнике лицом к солнцу стоял Тип. Хенни перенесла его на обеденный стол, открыла ящик и достала из упаковки свечку, которая идеально вставлялась в небольшой разрез на «макушке» репы. Как только свеча зажглась, а Алекс с Типом начали болтать, словно старые друзья, Хенни попросила Нейтана выйти с ней в гостиную. По её жестам он уже догадался, что всё не так радужно, как он себе представлял. И всё же вышел за ней из кухни, оставив сына с новым лучшим другом.

Уже в гостиной никто из них садиться не стал.

Не успел Нейтан закрыть дверь, как Хенни выпалила:

— Произошедшее прошлой ночью было ошибкой.

— Понятно. — Меньше всего на свете Нейтану хотелось услышать эти слова, но почему-то они его не удивили. — Всё было так плохо? — неудачно пошутил он.

На лице ведьмы отразился шок.

— Нет! Вовсе нет…

— Это была плохая шутка, — признался Нейтан, криво усмехнувшись.

— Ааа.

— Значит, ты не передумаешь?

Хенни покачала головой:

— Как я и говорила, рядом со мной людям бывает больно.

Нейтану хотелось сказать, что она уже сейчас делает ему больно, но вместо этого он тихо вздохнул:

— Из-за проклятия?

— Из-за проклятия.

Несколько секунд он смотрел на Хенни, горюя о том, что между ними могло бы быть, а потом кивнул:

— Ладно. Я всё понимаю.

С этими словами Нейтан отвернулся, чтобы пойти в кухню, но Хенни бросилась за ним и коснулась его плеча.

— Это не значит, что ты должен переехать, — пробормотала она. — Мне… приятно, что по соседству кто-то живёт. Больше одной недели.

Нейтан выдавил улыбку:

— Я никуда переезжать не собираюсь.

— Хорошо, — улыбнулась в ответ Хенни. — Спасибо.

Мать забрала Алекса буквально через десять минут после того, как они вернулись от Хенни, и какое-то время Нейтан без дела слонялся по дому. Ещё утром ему хотелось рисовать, но после разговора с ведьмой вдохновение как ветром сдуло. Чтобы хоть чем-то занять мысли, Нейтан ударился в уборку: отмыл плинтусы и пропылесосил все ковры. А когда время для визита в таверну перестало быть вопиюще постыдным, направился в «Дырявый башмак». Пора наконец поближе познакомиться с жителями городка. Однако в таверне оказались только бармен, который смотрел за стойкой гольф на маленьком переносном телевизоре, и тщедушная старушка за столиком возле уборных, перед которой стоял нетронутый бокал белого вина. Нейтан уже хотел вернуться домой, но бармен успел его заметить.

— Ну, сынок, — кивнул в знак приветствия внушительных размеров мужчина, — что будешь?

— Эм-м-м, — промычал Нейтан, выбирая табурет за стойкой, — бокал пива, пожалуйста.

Сев, он улыбнулся женщине. Явно удивившись, она тут же опустила голову.

Пока бармен наливал пиво, Нейтан смотрел телевизор, а когда получил свой бокал, заметил, протянув бармену деньги:

— Тихо здесь сегодня.

— Ага, — отозвался бармен, — у нас тут ярмарка «Хрустальный грош», чуть дальше по дороге. Популярное мероприятие среди местных.

— «Хрустальный грош»? — переспросил Нейтан. – Ах да, точно! Бывал раз или два. Даже продал парочку картин.

Бармен вручил ему сдачу.

— Художник, значит?

— Стараюсь.

— А портреты рисуешь?

— Не профессионально, но было дело, — ответил Нейтан и глянул на бармена, гадая, к чему тот ведёт.

— Мы с женой не раз об этом подумывали. Ну, знаешь, приодеться, чтобы нас нарисовали красиво.

Нейтан изогнул бровь:

— Приодеться?

— Да ничего такого! – ухмыльнулся бармен. – Она у меня любительница книжек про любовь-морковь.

— Любовные романы, значит? – уточнил Нейтан.

— Ага. А особенно ей обложки нравятся. Ну, те, на которых грудастые бабы и патлатые ловеласы в страстных объятиях.

Изо всех сил Нейтан постарался представить бармена в образе упомянутого ловеласа, но ничего не вышло.

— Понимаю, — тем не менее, протянул он.

— Мы б тебе заплатили. Неплохие деньжата, кстати. В январе жене стукнет пятьдесят, ну и дети сказали, что надо бы придумать что-то запоминающееся.

Нейтан дружелюбно улыбнулся: