Глaва Комитета безопасности чуть слышно вздохнул.

– Говорят, что лучше подождать хотя бы до вечера. Но кто-то ведь должен сообщить матери Софии.

– Да. – Император на пару мгновений задумался. – Тогда иди сейчас к ней. Приведёшь сюда, всё расскажешь, можете поговорить с Эн. Когда я освобожусь, тоже пообщаюсь с мамой Софии. А затем ты будешь лежать в госпитале как минимум до завтра.

Вагариус поморщился, но кивнул.

– Да, ваше величество. А… насколько всё я могу рассказывать? Кем работала София – могу?

– Можешь. Пока в сохранении этой тайны нет никакого смысла. А потом разберёмся.

Идти к Виктории не хотелось до тошноты несмотря на эмпатический щит. Для полноты счастья Арену только истерики её и не хватало.

Морщась от предчувствия очередного скандала, император изучил отчёт Валлиуса о состоянии Виктории. Физически она была в порядке, а вот эмоционально…

Однако поговорить с женой было нужно, поэтому Арен, на всякий случай ещё немного укрепив щит, открыл дверь в палату, где лежала Виктория, и шагнул внутрь.

Она сидела за столом у окна и смотрела на улицу. Как и Вагариус, Виктория так и не переоделась. Услышав шаги, она немедленно вскочила с места и посмотрела на императора широко распахнутыми заплаканными глазами.

– Арен…

– С Агатой всё в порядке, – сказал он быстро. – Я знаю, тебе сообщили, но на всякий случай повторяю ещё раз. Она осталась цела и невредима благодаря Софии.

Виктория моргнула – глаза её постепенно заполнялись слезами, – открыла рот, но так ничего и не произнесла, громко разрыдавшись и оседая на стул.

Тошнота усилилась, но Арен уже не обращал на неё внимания – подошёл к жене, наклонился и обнял, вновь поставив на ноги.

– Вик, не плачь, – произнёс он безжизненным голосом. – Всё хорошо. Агата жива и здорова. Не надо плакать.

– Я не могу-у-у, – провыла Виктория ему в грудь. – Я всё время вспоминаю этот огонь…

– Он был на крови Аарона, – перебил её император, желая чем-то отвлечь. – Я ощутил, пока бежал по улице к портальной ловушке. Не смог перенестись к зданию музея.

Она затихла, сжав ладони на его плечах.

– Кровь Аарона? – переспросила Виктория с ужасом. – Но…

– Он мёртв, да. Значит, оставил кому-то… запасы. Что лишний раз доказывает – Гектор не всех арестовал. Впрочем, мы в этом и не сомневаемся. Вик, – Арен отстранился и заглянул жене в глаза, – я очень прошу. Не отказывайся от помощи психотерапевта. Она тебе сейчас необходима.

По правде говоря, раньше она тоже была необходима, но все восемь лет Виктория категорически отказывалась от подобных предложений, ещё и обижалась на него. Арен ожидал, что и сейчас она тоже будет сопротивляться и кричать, но жена просто кивнула.

– Да. Я… мне это очень нужно, да.

Удивляться император сегодня был не способен, поэтому лишь вздохнул с облегчением.

– Я могу навестить Агату? – продолжила Виктория с робостью. – Я хотела, но меня не пустили, попросили остаться в палате до твоих указаний. И во дворец ей уже можно или пока нет?

Навещать дочь жене было категорически нельзя – про то, что контур Софии так и не исчез, император рассказывать не собирался. Виктория наверняка начнёт возмущаться, что Агату нужно немедленно заставить отпустить контур, не подумав о том, каково придется после этого их девочке. Арен опасался – если он услышит подобное, может сорваться и сжечь что-нибудь.

– Нельзя. Ни во дворец, ни навестить. Прости, Вик. Зато во дворец можно тебе. Я сейчас распоряжусь, чтобы тебя туда перенесли. С Алексом осталась Анна, присоединяйся к ней. Одна не сиди ни в коем случае. Поняла?

– Да, – вздохнула Виктория. – Но, Арен… с Агатой действительно всё в порядке?

– Действительно.

– Почему её тогда нельзя навестить?

Правдоподобный ответ никак не придумывался, поэтому император просто сказал:

– Нельзя, Вик. Я всё объясню позже. Главное ты знаешь – Агата жива и здорова, с ней ничего не случится.

Глаза Виктории вновь начали стремительно наполняться слезами. Она опустила голову и пробормотала:

– Да, Арен.

Надо бы спросить, в чём опять дело, но императору хотелось поскорее уйти.

– Я поговорю с врачами о твоей дальнейшей терапии, а потом тебя перенесут во дворец. До вечера. И пожалуйста, пообедай.

– Ты тоже, – произнесла она негромко, так и не подняв головы, и Арен, поцеловав жене руку, покинул палату.