– Куда мы летим, мне кто-нибудь скажет? – спросил бывший танковый лейтенант, приподняв руки в тактических перчатках к абсолютной черноте за остеклением кабины.

– По инерциальной навигации идём! – скрипучим голосом отозвались динамики на пилотажном шлеме Уица.

– И как ты летишь, не видно же ничего! – возмутился Стаки.

– Я пилот, – лаконично отозвался Уиц.

– А ну молчать! – рявкнул Сержант. – Пилота не отвлекать!

Томительное ожидание тянулось ещё минут пять.

Потом Уиц вдруг сказал:

– Командир, горы прошли! Точка недалеко!

– Отлично! Иди от неё в сторону! Картографирование! – приказал Сержант.

Я почувствовал, как катер заложил крутой разворот влево. Потом зажглись какие-то огоньки на панели бортового локатора. Никакого движения пилота я не уловил – наверное, Уиц, как и я в своё время, отдавал команды у себя в пилотажном шлеме зрачками глаз. Эх, шлем мой, шлем, когда же тебя починит Чакт, мудрый наставник со звёздного корабля, что упал четырнадцать лет назад на окраине Инаркт, столицы нашей колонии?

– Есть карта! – доложил Уиц и рукой в чёрной перчатке бросил Сержанту со своего пульта крохотную голографическую звёздочку. Шеф едва уловимым движением поймал её металлической крышкой тактического планшета, и голограмма сразу разрослась, обвилась клубком каких-то надписей, завертелась… Сержант схватил её в кулак и одним движением развернул голографическую карту между креслами, прямо над полом кабины.

Только что снятая Уицем радиолокационная карта местности оказалась довольно бледной и имела не слишком-то высокое разрешение. А ночной аппаратуры на нашем катере вообще не было. Но приходилось довольствоваться тем, что есть. Сержант бросил на голографическую карту со своего планшета уже знакомую жёлтую полоску с координатами места падения капсулы, и она воткнулась в поросший лесом пологий склон, превратившись в алую пульсирующую точку.

– А на локаторе-то капсулы не видно! – озадаченно сказал Красен.

– Конечно! – хмыкнул Сержант. – А чего ты ожидал?

– А вот это что? – сказал Саст, указывая на оранжевую чёрточку явно не природного происхождения километрах в десяти от капсулы. По радиолокационной карте можно было различить, что чёрточка находилась посреди обширной поляны, по форме напоминающей собачий след.

– Это полиция, – сказал наш командир. – Йец только что через брелок мне передал.

– Ну вот, как всегда, – в голосе Саста я услышал привычную иронию. – На локаторе только нашу доблестную полицию и видно!

У Саста была сложная судьба. Хотя он старался это не афишировать, но я знал, что парень происходил из общины контрабандистов. И хотя сам он уже много лет агент адвослужбы, которая его бывших сородичей как раз и ловит, такое отношение – это, наверное, уже что-то генетическое…

– Уиц, машину на поляне видишь? – водя пальцем по карте, сияющей между креслами, поинтересовался Сержант.

– Вижу, – отозвался пилот, не поворачивая головы. Всё, что ему было нужно, он мог наблюдать на внутреннем экране своего пилотажного шлема.

– Давай к ней, с другого курса и на предельно малой, – приказал шеф. – И смотри, чтобы при посадке нас не сбили!

– Есть, командир! – голос Уица, как мне показалось, повеселел. Он просто обожал всякие крутые манёвры. А тут ему ещё и приказ дают!

– Держите крепче своё оружие! – противно хихикнув, предупредил нас Уиц.

И в следующую секунду кресло ухнуло из-под меня вниз, натянулись ремни, которыми я был пристёгнут. Потом катер резко крутнулся вправо – и быстро навалилась перегрузка. Большая перегрузка! Голова моя в тактическом шлеме сама улеглась на подголовник автоматически отклонившегося назад кресла, и поднять её оттуда теперь никаких сил бы не хватило! Воздух пошёл вон из лёгких. Ствол карабина навалился на моё колено, словно отлитый целиком из чугуна…

«Переворот через крыло!» – догадался я.

– Зачем так-то! – кряхтел на правом переднем кресле Стаки.

Его танковая душа не понимала и не принимала таких вещей. А вот я понимал – зачем. Если у диверсантов есть, скажем, шлем с боевым костюмом, да имеется что-то тяжёлое, из чего можно долбануть по катеру, то без таких воздушных вензелей мы для них будем удобной целью. А так – поди попади ещё…

Выйдя из пике, катер помчался низко над верхушками деревьев – фотоумножителя моего тактического шлема едва хватало, чтобы увидеть, как они проносятся в темноте под самыми крыльями. И вот – поляна! Я заранее сжал зубы, зная, что сейчас последует. И угадал!

Резко убрав тягу, Уиц на полной скорости выпустил воздушные тормоза. И наша птичка, растопырив свои стальные перья, запрыгала в ночном воздухе, задрожала и заскрипела всеми своими конструктивными элементами. Нас всех бросило вперёд, и я явственно слышал, как у Стаки щёлкнули зубы.

Вот скорость падает, нос катера опускается, и поляна огромным блином бесцветной для фотоумножителя травы разворачивается навстречу… Но тут – ручку резко на себя, поправка на ветер, а потом – посадочные вентиляторы на полную тягу… Двигатели взвывают, опять вдавливает в кресло… Теперь шасси… И как только оно выходит – сразу касание! Да – то, что творит в воздухе Уиц, это искусство. Чистое искусство… А вот Стаки кричит на нашего пилота, будто чуть язык из-за него не откусил, да ещё и едва не обделался в дополнение. Ну, это у бывшего танкиста от недостатка кругозора…