Шрифт:
«Антисептик-консервант невымываемый, глубокопроникающий. Разведите средство водой в соотношении 1 к 5 и тщательно покройте поражённую грибком поверхность...»
Блин!
Макс прильнул ртом к водопроводному крану и пил, пока его не вырвало купицидом, а потом ещё дважды для полной уверенности. После такого промывания Макс и думать забыл о том, что ему когда-то чудились рези в животе от плесени.
Адреналин схлынул. Только теперь Макс понял, как сильно его тянет в сон. Он сел в кресло и сразу же отправился в царство грёз.
Максу снилось, будто бы он снова в Лабиринтуме, только дно тоннелей скрыто под водой — потому он сидит в лодке, а не идёт пешком. На стенах распускались поющие бутоны. В мелодии стали проклёвываться слова:
— Иди ко мне. Ближе, ближе...
Голос принадлежал Лилит. Макс заметался по лодке, но деваться было некуда. Чем дальше по чёрной воде двигалось его судёнышко, тем громче и злораднее была песнь. Слабый свет фосфоресцирующих цветов очертил бледное лицо в глубине тоннеля.
— Иди ко мне, — прошептали губы Лилит. Лодка неумолимо скользила вперёд и вперёд по совершенно гладкой воде без единой волны.
Макс перевалился через борт и упал в воду. Лучше утонуть, чем достаться этой курве!
— Молодец, хороший мальчик...
Щупальце обернуло ногу парня, потянуло на дно. Макс дёрнулся, забарахтался.
Грохот разбудил его — это свалился на пол монитор. Во сне Макс запутался ногой в проводе.
— Ты жив, братишка? — дрожащим голосом спросил Макс у погасшего дисплея. Тот молчал.
Парень водрузил монитор на стол, бережно воткнул провод обратно в розетку. В открытое окно хлестал дождь. Наконец-то...
«Включить». Экран загорелся. Вот бы и с людьми так же: выключить, включить, и работаешь как новенький. Макс прикрыл окно.
Телефон горел семью непринятыми звонками от матери и одним сообщением от Дианы: «Приходи ко мне».
Приходи ко мне — иди ко мне. Совпадение?
«Не сейчас, сладкая», — написал Макс и позвонил маме.
— Куда пропал? — послышалось с Гаити весёлое приветствие, сквозь которое проглядывалось еле заметное напряжение.
— Да я забыл мобильник в номере, а мы уехали на весь день.
— О! Много посмотрели?
— Да не сказать... Вот поющие цветы мне понравились. Бутоны раскрываются, и усиливается звук.
— Да это вам музыку в динамиках включают.
— Сам знаю. Всё равно это... красиво.
Сдерживаемое напряжение наконец прорвалось наружу.
— Сын, скажи честно. Вы там марихуану курите?
— Нет, с чего ты взяла?
— А зачем ещё ехать в Нидерланды, чтобы потом не гулять и сидеть в каком-то странном номере с голыми стенами?
— Мам, нет! Я клянусь, что никогда её не пробовал.
— А зря, — вздохнула маман. — Разок в жизни надо всё попробовать.
— Мам!
Далее мама перетянула на себя одеяло инициативы и сказала, что пусть сын никуда не ходит, а уж она-то не будет терять времени. Последовал подробнейший пересказ истории, как они с папой ходили в ресторан и ели копчёную селёдку под шубой из грушевых ломтиков. «Мы ели» означало, что к блюду прикладывалась только падкая на впечатления маман, а отец довольствовался скучным дюри — фасолью с рисом.
— Ты весь в него, — говорила она. — Вот зачем ехать в чужую страну, чтобы есть там то, что ты и дома можешь приготовить, на собственной кухне? Сын, пока местную кухню не попробуешь, из страны можешь не выезжать. Я встану в аэропорту, где рамка с пикалками, руки в стороны — и тебя не пущу.
Сын заверил родительницу, что сегодня же отведает самый вычурный образчик местной кухни, и они распрощались.
Только вот...
«Совсем забыл», — написал Макс. — «У нас денег остаётся совсем в обрез. По ресторанам не походишь».
«Так вы поэтому торчите в четырёх стенах? Что за глупое поведение, Максим! Давно надо было мне сказать! Завтра с утра вам переведу».
Морозная Бесконечность
— Так на что смотреть? — прошелестела ящерица.
— Да уже не на что. Тут несколько часов назад раскрывались поющие цветы!
— И когда они запоют снова?
Здешнее солнце стояло в зените. Город оживился, но всё ещё выглядел безмерно сонным: меж юртами бродили медлительные неписи-оритеки, и изредка пробегали игроки.
— Не знаю, может, на этой планете такое — раз в столетие.
— Ясно, — Рокси пнула траву перед платформой.
— Да что не так? — воскликнул Макс. — Ты же сто пудов на что-то дуешься. На что?
— «Зачем женщинам-рептилоидам грудь?» — передразнила Рокси.