Такие кошмары преследуют меня во сне. На заднем фоне - голос моего подсознания, голос, который когда-то давал мне силы.

Поддайся. Уступи. Какой у тебя выбор?

Снова и снова эта мантра повторяется во сне. Снова и снова я отвергаю это, решив остаться верной себе, решив заставить Джереми гордиться мной. Где бы он ни был.

Глава 20

Джереми

Июнь 2014. Здание Стоунхарта. Верхний этаж.

– Сэр? Звонят банки. Они хотят...

– Да пошли они, - рычу я, обрывая мужчину.

Мне не нужно отрывать взгляд от экрана компьютера, чтобы понять, что у него не хватает смелости посмотреть мне в глаза. Он пытается продолжить.

– Они просят п-погасить просроченные счета, - заикается он, - и...

– Что я, блядь, только что сказал?

Я взрываюсь, хлопаю рукой по столу и вскакиваю. Мужчина вздрагивает в ответ. Я обхожу вокруг стола и приближаюсь к нему.

– Для меня важно только одно, - говорю я ему тихим, опасным голосом.
– Только одно! И если ты пришел сюда, чтобы сказать мне, что вы продвинулись...?

Я позволил вопросу повиснуть в воздухе, усиливая его дискомфорт. В ответ он качает головой.

Я останавливаюсь перед ним. Он достаточно высок, чтобы смотреть мне в глаза, но когда сталкиваешься со мной таким образом, немногие достаточно мужественны, чтобы выстоять. Его плечи сгорбились под моим пристальным взглядом.

– Иди, - шепчу я. - Скажи банкам, что я, блядь, сказал.

Он быстро качает головой, заикается и приглушенно извиняется, а затем выходит из кабинета.

Дверь закрывается. Я нажимаю на кнопку блокировки. Секундой позже вся стеклянная стена, открывающая остальную часть офиса, превращается в непрозрачный белый цвет. Я шагаю к бару, каждый шаг тяжелый и целеустремленный. Я беру бутылку скотча и наливаю себе выпить. Подношу к губам, наслаждаюсь ароматом в течение одной секунды...затем откидываю голову назад и глотаю целиком.

Мой взгляд прикован к бутылке. Еще нет десяти утра, а она уже на три четверти пуста.

– Ублюдок, - шепчу я.

Я оглядываюсь на светящийся экран компьютера, на котором горит первое письмо от похитителей Лилли. Слова этого письма навсегда запечатлелись в моем сознании.

– Черт бы тебя побрал!
– кричу я и в приступе ярости швыряю бутылку в стеклянную стену.

Она разбивается. Я игнорирую смутные формы людей, которые остановились, чтобы поглазеть.

Вместо этого я возвращаюсь к своему столу. Я сажусь в кресло и в тридцатый раз за это утро читаю сообщение Эстебана:

Доброе утро, мистер Стоунхарт, возможно, вы удивлены, получив от меня письмо. Есть веская причина, по которой я пишу вам. Прежде чем продолжить чтение, пожалуйста, подтвердите этот факт, открыв одно из приложений.

Я сделал. Там были фотографии Лилли, моей Лилли в ужасном состоянии. О, я хотел увидеть, как Эстебан горит, когда мои глаза скользят по фотографиям. Письмо продолжается:

Сделали? Хорошо. Кажется, вы умеете следовать инструкциям, когда это необходимо. Помните об этом, потому что вас проверят снова в ближайшее время. Она жива, но не совсем здорова. Вы можете вернуть ее. Но сначала вы должны дать мне то, что я ищу. Что я имею в виду? Возмещение. Возмещение ущерба, причиненного вашим тупым высокомерием. Подумайте о своих грехах, мистер Стоунхарт. Вам некого винить в этой ситуации, кроме себя самого. Не пытайтесь найти меня. Ждите моего следующего сообщения. Там я изложу свои требования. Ваш ответ определит, когда вы в следующий раз увидите мисс Райдер, она вернется к вам живой и на свободе...или в мешке как труп.

Э.

– Э.

Одна единственная буква заставила меня сначала задуматься, но кто это мог быть, кроме Эстебана? Никто. Это уже ставит меня на один шаг впереди. Я откидываюсь на спинку кресла, мозг напряженно работает. Робкая улыбка расползается по моим губам, когда я начинаю видеть слабый проблеск плана спасения. Я открываю правый ящик и достаю оттуда самое ценное, что у меня есть. Фотографию единственной женщины, которую я когда-либо любил.

– Я вытащу тебя, моя сладкая Лилли-цветок, - обещаю я, проводя кончиками пальцев по ее губам.
– Что бы ни случилось, ты вернешься домой живой. Клянусь своей жизнью.

Глава 21

Лилли

Третий день моего протеста. Я просыпаюсь от ругани в комнате. Не успеваю я и глазом моргнуть, как меня поднимают и выносят за дверь. Мои ноги волочатся по полу, вялые и тяжелые. Мы возвращаемся в сырой бетонный бункер, который был моей первой тюрьмой.

Меня заставляют сесть в кресло. Яркий свет ослепляет меня. Я вижу достаточно, чтобы различить знакомые очертания штатива и камеры. И мигающий красный огонек. Всегда, мигающий красный огонек.

– Ты приняла таблетки?
– требовательно говорит голос.

Этот голос принадлежит лидеру со шрамом. Я поворачиваю к нему лицо, как только могу, и плюю в ответ.

– Шлюха!
– кричит он.

Он бьет меня. Я вскрикиваю и падаю на пол.

– Подними ее, - рычит он.

Меня поднимают. Как только я выпрямляюсь, меня снова бьют, по другой стороне лица. Я падаю в противоположную сторону.

– Опять, - повторяет он, меня поднимают и усаживают на сиденье.

Я съеживаюсь в ожидании удара и боли. Пощечина ослепляет меня. Я падаю и вижу звезды.