Окно опоясывала декорация из камней, словно холодная безжизненная рама, пропитанная насквозь ночной прохладой. Следующие ярды я преодолел, карабкаясь по левой стороне. Проворно перебирал руками и ногами, затем, добравшись до края, прыгнул в сторону выпирающего квадратного бруска дерева. Тот дополнительно укрепляет пол второго этажа. И таких брусков по периметру насчитывалось с дюжину.

За счет высоких потолков уровни башни несколько выше, чем этажи стандартных зданий.

Пока я висел на брусе, на лоб упала капля. Проклятье! Этого я опасался. Заниматься во время дождя экстремальным восхождением по стене крайне опасно. За первой каплей последовала новая, шлепнувшись на кончик носа.

Я заторопился. Вновь подтянулся, бицепс и мышцы плеч дрожали от напряжения. Пора заканчивать сумасшедшее мероприятие, пока силы не истощились!

Перебрался на другую сторону бруса, нащупал с левой стороны годный камень, чуть дальше обнаружил еще один. С их помощью я растянулся по стене, подобно пауку. Ногами получилось встать в выбоину в стене, широкую, как окошко бойницы.

– Вы считаете это разумным? – сухой, дребезжащий, женский голос.

Я замер. Практически врос в стену.

– Да, профессор. Сэмюэль даст детям знания, которые они не получат от другого наставника.

Я узнал двух собеседников.

Первый голос принадлежит преподавательнице истории – маленькой сутулой женщине с завязанным на затылке клубком седых волос. Сторонница порядка и традиций. Вторым говорившим является ни кто иной, как Эдвин Гарлоу. Собственной персоной.

– Дождь усиливается. Мои старые кости чувствительны к переохлаждению, – пожаловалась женщина. – Предлагаю вернуться в здание. Да и время уже позднее.

– Как пожелаете, профессор Маттис, – легко согласился ректор.

Звуки разговора приблизились. Капли же усилили ритм падения, мелкая морось может обернуться проливным дождем.

Оба преподавателя показались в поле зрения. К счастью, они не смотрели в сторону библиотечного крыла. Пусть око луны прикрыто веками туч, моя фигура отчетливо выделяется среди серых камней.

– Не сомневайтесь, гость с Дикого острова прекрасно обучит ребят, – заверял ректор.

– Вот именно! Гость с Дикого острова! Он – тролль! Студенты рядом с ним будут чувствовать себя неуютно.

– Наш университет славится высоким уровнем квалификации. И тем, кто учится на Боевых Искусствах, пойдут на пользу навыки и приемы старшего охотника племени. Сэмюэль – мой старый друг, и уверен, что он легко вольется в коллектив. Студенты его полюбят.

Они двигались в сторону плетеного навеса, где находится проход в помещение, чтобы спастись от дождя под крепкой ладонью потолка университета и согреться среди картин, источающих свет и тепло.

– Тем более, – продолжал ректор, назидательно подняв указательный палец вверх. – Наше заведение толерантно к расовым предрассудкам и презирает расизм в любой форме.

– Мне известна ваша позиция, профессор Гарлоу. И я поддерживаю ее. Мы встретим господина Сэмюэля со всеми почестями, я вам обещаю.

– Совсем другой разговор, – повеселел мужчина. – Совсем другой… Проходите, профессор Маттис. Кажется, дождь разошелся не на шутку.

Когда полуночники ушли, я выдохнул с облегчением. Разогнавшееся сердце потихоньку возвращалось в привычный ритм.

Мы ждем гостя с Дикого острова. И он будет преподавать приемы самообороны. Интересно! Надо будет выяснить, что это за старший охотник племени!

Я заработал руками с частотой механической куклы, в которой провернули заводной ключ. Отыскал подходящий камень, подтянулся, изрезанные пальцы другой руки впиваются в очередной булыжник… Выше, еще выше… Так, в эту щель лучше не соваться – ее занял черный скорпион, который вряд ли обрадуется гостям. Рывок, и снова… Мышцы наливались прямо-таки свинцовой тяжестью.

Один раз чуть не сорвался, когда пальцы соскочили с неровного мокрого края, и я повис на одной руке. На земле собралась дымка тумана, создавалось впечатление, что капли падают и исчезают в белесой густой вате. Я сглотнул слюну – недаром твердят, мол, нельзя смотреть вниз.

От такой высоты захватывает дух!

Снова полез по стене. Сосредоточился. Вода заливала глаза, мешала видеть, и я лишь раз, примостившись на бруске третьего этажа, смог их протереть.

Передохнул несколько секунд и продолжил путь. Будь челка на дюйм длиннее, она бы закрывала обзор. Маленькое оконце почти под самой крышей, манило приглашающим жестом распахнутой ставни.

Я взбирался по удобным камням рамы последнего высокого окна. А потом сделал рывок как можно выше и еле допрыгнул до нового «пояса» брусьев. Уф! Риск оправдал себя, я спокойно дотянулся до дощечки подоконника чердачного окна. Убедился, что та крепкая, и второй рукой взялся за внутренний край. Последнее усилие. Я ввалился внутрь и плюхнулся на пол, взбудоражив осевшие хлопья пыли.