– К чему эти расспросы, мистер Фитцжеральд?

– Я вижу, что ты – нормальный парень, – нехотя признак здоровяк. – Просто кое-что не укладывается в голове. Мадлен выбежала из университета гораздо раньше, тем не менее, ты примчался в наш дом. Уверен, дочь не только не упоминала о том, где живет, но и не говорила ни слова об Илае. Так в чем подвох? Как ты все разузнал?

Вспомнился вечер, когда мы гуляли по Кварталу Ремесленников. Это было в начале ноября, единственный раз, когда я вытащил девушку в город, и мы бродили по улицам, смеялись и смотрели на первые звезды. Тогда Мадлен неопределенно махнула рукой в сторону жилых домов, сказав, что в одном из них проживает с семьей. О брате, конечно, девушка не обмолвилась, однако с диагнозом огненной болезни не живут больше года. И газеты не могли не осветить возвращение ветерана столкновений с некромантами в родной дом. Статья вышла не так давно, чтобы я не мог ее не прочитать.

Собрав воедино шаткий паззл, я озвучил версию, что, во-первых, Мадлен показывала их родовое гнездо, и, во-вторых, в прессе писали об Илае Фитцжеральде, и о недуге, с которым он вернулся на родину.

– Похоже, ты не только наблюдательный и умный, но и обладаешь хорошей памятью, – подытожил Фрейн.

– Это так, мистер Фитцжеральд.

– Хорошо. Очень хорошо.

– Позвольте заметить – если о том, что я был в башне, узнает ректорат, то я вылечу из университета. И глазом не успею моргнуть.

– Если я выложу правду, то подставлю не только тебя, но и свою дочь. Мне это не нужно. Будь спокоен.

Мы опять помолчали.

Проповедь подходила к логичному завершению.

– Я хочу, – начал мистер Фитцжеральд, – чтобы ты присматривал за дочерью, когда будет возможность и время. Мне не по нраву, что ты одобрил авантюру с башней, но, полагаю, тебе можно доверять. Если Мадлен вновь полезет в бутылку, ты же остановишь ее, не так ли?

– Не извольте сомневаться, сэр.

– Я уже потерял сына. Мадлен – последний ребенок в семье. Она – все, что осталось у нас с Мириам. Она хорошая девочка, однако может попасть в переделку. Засунуть руку за медом в улей, полный злых пчел.

Не хотелось говорить, что Мадлен будет небезопасно находиться рядом со мной. Отец, убитый горем, искал союзника.

– Я присмотрю за ней одним глазком.

– Вот и славно, Эван, – мужчина протянул волосатую ладонь.

Мы пожали друг другу руки.

– Заходи к нам как-нибудь. Мы с Мириам всегда тебе рады. А сейчас откланяюсь, нужно попрощаться с сыном.

С этими словами Фрейн Фитцжеральд отошел. Проповедник как раз закончил исповедь, и рабочие побрели к гробу, натягивая на ходу перчатки.

Первым с Илаем прощалась сестра.

Я решил, что мне здесь больше делать нечего, развернулся и отправился к выходу с кладбища. Настроение было подавленным. Как и у всякого, кто возвращается с похорон, пусть и незнакомого человека.

По обеим сторонам тянулась ограда, за которой простирались ухоженные могильники. Светло-серый камень надгробий выглядел грубо и угрюмо. Сейчас я собирался посетить штаб-квартиру и написать подробный отчет о вылазке в башню. Необходимо рассказать Папе о глиняных големах. На свете существует немного мастеров, кто имеет дело с этим материалом, создает весьма непрочных существ и вдыхает в них жизнь. Хотя сложно назвать жизнью набор команд, встраиваемых в голову истуканов. С другой стороны, чем искуснее колдун, тем более разнообразно поведение глиняных существ, а также их форма. Например, мне доводилось видеть сказочного грифона, слепленного умелым магом, который сумел поднять свое творение в воздух и обучил нескольким незамысловатым маневрам.

Выходит, что если найти того мастера, то можно выведать кое-какую информацию по университету. И что-то может оказаться полезным для расследования…

От раздумий отвлек оклик:

– Эван.

Я обернулся. Ко мне спешила Мадлен.

Погрузившись в пучину раздумий, я и не заметил, как дошел до массивных стальных ворот, выводивших с территории кладбища. Возле деревянной сторожки стоял седоусый сторож и молчаливо наблюдал за нами.

– Я думала, ты дождешься конца службы? – промолвила она, приблизившись.

– Просто подумал, что лишний тут и решил уйти.

– Что ты! – удивилась она. – После того, что ты пытался сделать, ты не имеешь права такое говорить. Ты хотел спасти Илая, и смог бы, если бы тебя не задержали те куски глины. Кстати, я очень волновалась за тебя. Но все равно понимала, что ничем смогу помочь. Только под ногами буду путаться.

– Не стоило переживать, – пожал я плечами. – Я умею постоять за себя.

– Я рада, что все обошлось, и ты в полном порядке. Как думаешь, ректор не узнает о нашем проступке.

– Не беспокойся насчет этого. Я слышал, что на следующей неделе профессор Гарлоу проводит собрание, и я уверен, что он поведает об инциденте, усилит охрану Кристалла и пообещает наказать виновных. Мы с тобой переполошили весь университет, однако никто не станет нас подозревать. Свидетелей не было, твои родители ничего не скажут, концы в воду, – подытожил я.

– Вот и славно!

У Мадлен явно поднялось настроение. Бледные щечки порозовели. Ледяная маска траура, прикрывшая ее истинную красоту, слегка оттаяла.