— Нет. Проклятие. Я что-то упускаю. — Он сел на высокий табурет и склонился над столом, прижавшись лбом к прохладной поверхности из нержавеющей стали. На его поджарой спине натянулась футболка, и Иш Таб не могла не заметить, как широкие плечи сужаются к подтянутой талии, прежде чем перейти в идеальную, округлую задницу. Она напоминала два шара чисто мужского филе… «Филе?» Боже, ну и слово, хотя… «Мне нравится филейная часть, так что филе подходит».

— Может, тебе перекусить? — предложила она.

Антонио поводил лбом по столу.

— Я не голоден.

— Ты новообращённый вампир. Конечно, ты голоден…

Он резко вскинул голову.

— Нет. Я сказал, что не хочу есть.

— Тебе нужно что-то съесть или ты сойдёшь с ума, возможно, убьёшь невинного смертного.

— Сомневаюсь, — отрезал он. — Я не ем мяса. Никогда не ел и никогда не буду. От мысли пить человеческую кровь, меня передёргивает

Иш Таб ахнула.

— Вампир вегетарианец? — Ох… Прямо тикающая бомба.

Он нахмурился на неё.

— Не верю я в убийство. И если когда-нибудь придётся кого-то убить, точно не стану этим наслаждаться, как некоторые.

Это был тычок?

— Думаешь, я убиваю ради забавы? — спросила она. Обычно, тут бы начался спор, но у Иш Таб было отличное настроение, и ничто не могло испортить его. Даже хмурый, восхитительный — «Чего? Точно ли? Чёрт» — восхитительный вампир. Будь прокляты эти подводные камни счастья. Стоит попробовать всем!

— Да, — ответил он. — А ещё я сказал «наслаждаться». Я видел, что ты сделала с тем человеком в проулке и с теми животными. Ты, не задумываясь, убила их и сбежала, будто решила умотать с долбаной вечеринки.

Счастье начинает меркнуть…

— Я не убивала…

— Не смей это отрицать. Твоя сестра мне всё рассказала. Ты — Богиня Самоубийц. — Он встал и направился к ней, кипя от презрения.

Меркнет всё сильнее.

— Да, но…

— Ты была жестока, холодна и бессердечна в самый тяжёлый час моего пребывания в больнице. И теперь я знаю, почему. Тебе нравится смотреть, как другие страдают и лишают себя жизни.

— Ладно. Может быть немного, но всё зависит от человека. И кто ты такой, чтобы судить? Ты… распутник. Держу пари, что женщины, которых ты использовал, могут кое-что сказать о твоём сострадании. Или о его отсутствии.

— Спать с женщинами и доставлять им удовольствие — не самое подходящее сравнение. Ты только что призналась, что тебе нравилось смотреть на мои страдания в больнице? — с горечью спросил он.

«Хм-м-м».

— Может мне и нравилось смотреть, как ты страдаешь. Ты раздражался, и если я правильно помню, даже хотел умереть.

— Может, я злился, потому что кто-то убил моего кота! — Он прижался к ней всем телом.

— Я же сказала, что мне жаль! Слышишь? Извини. Он появился из ниоткуда!

— Кто может убить кота того, кто лежит в больнице? Того, кто ослеп в результате несчастного случая?

— Я не могу вернуть твоего кота, но ты снова видишь, правда, так и не веришь во второй шанс, который тебе дали. Разве ты не можешь просто быть счастлив?

Хотя он был на десять дюймов выше и превосходил её весом на добрую сотню фунтов, она выпрямилась, отказываясь сдавать позиции. В конце концов, она богиня, а он, всего лишь скромный, вкусный… «Подождите-ка! Нет!» Противный вампир. Проклятье, там, где нужно, он был тёплым, твёрдым и мускулистым. Иш Таб никогда прежде так не контактировала с кем-либо. Это даже лучше, чем бешеная поездка в Диснейленд, куда отправились чёртовы вампиры. Это даже лучше чем убить десять насильников за день. Это — ах! — лучше, чем пятидесяти процентные скидки на ткани в цветочек!

«Колени не подгибайтесь. Колени не подгибайтесь».

— Это не второй шанс, — крикнул он. — Я — отвратительный, долбаный вампир!

— Да! Вампир! Радуйся! — закричала она в ответ.

— Погоди, ты считаешь меня отвратительным?

«Чёрт, нет! Ни капли!»

— Это ты так говоришь, не я, — проговорила она.

— А давай посмотрим, что скрывается под этой вуалью. — Антонио поднял руку, но Иш Таб схватила его за запястье и зарычала.

— Никто не трогает мою вуаль, приятель… — Чёрт возьми, от прикосновения по телу пробежала волна эйфории, за которой последовали мурашки и трепет. Блаженство прикосновения к другому живому существу, которое не… связано с работой, было греховно приятным. У Иш Таб возникло чувство, будто она занимается сексом рукой. Фу-у-у, не сексом рукой — потому что это совсем не смешно после семидесяти тысяч лет — но сексом через руку. Она сжала его запястье чуть сильнее и издала слабый стон. К счастью, Антонио был слишком занят, стреляя молниями в неё оливково-зелёными глазами и рыча прекрасными губами, чтобы это заметить.

— Что ты там прячешь, Эльвира [24] ? — прошептал он. — Или ты больше Джиперс Криперс [25] ? У тебя искалечено и перекошено лицо? Прячешь его, чтобы не визжали дети?

Иш Таб встала на цыпочки и подалась к Антонио. Она не могла упустить шанс впитать в себя ещё больше его восхитительности. И это было… О, да, так и было. Иш Таб практически закатила глаза, когда почувствовала его налитый член, прижавшийся к её животу.

«Антонио вообще понимает?»