Господин Вуд пошёл ему на встречу и уговорил часть работы — перевод документов — выполнять дома, продолжать засчитывать в день шесть часов и увеличил часовой тариф до тринадцати долларов. Так что с апреля недельная зарплата Глеба составляла около четырёхсот семидесяти долларов при почти свободном рабочем графике! Это его очень устраивало. На эти деньги он снял комнату в очень приличном пансионе с питанием и другими бонусами.

Помощник директора продолжал искать переводчика на постоянную работу в юридическую контору, однако предлагаемые им кандидатуры значительно уступали Глебу в профессионализме.

В конце концов всё «устаканилось», сотрудники притёрлись друг к другу, и директор приказал прекратить поиски, руководствуясь поговоркой: «От добра — добра не ищут!»

Кстати, юридическая контора в марте выиграла в суде дело Печерского о возврате ему выкупленного у Отто Штраубинга долга. За неимением у Йозефа Штраубинга свободных денежных средств по решению суда брокерская контора провела оценку принадлежащих ему акций железных дорог СА и восемьдесят процентов их были переданы во владение господина Печерского в счёт погашения долга и начисленного к нему пени. Во время судебного процесса Глебу пришлось много общаться с Печерским. Постепенно отношения между ними из деловых переросли в дружеские, особенно тогда, когда именно по предложению Глеба долг был возвращён не деньгами, а акциями. И ровно через месяц после этого на бирже случился бум и эти акции выросли в цене на тридцать процентов, были благополучно проданы Печерским, а деньги за них помещены на его счёт в банк.

Печерскому настолько понравилась жизнь в СА, что он не захотел возвращаться в Россию, а написал письмо своей ненаглядной Инессе с предложением забрать детей и переехать к нему в СА, предварительно продав всю недвижимость и положив деньги в банк. Ответа от супруги он пока не получил и продолжал жить в своё удовольствие, проводя время с молоденькими артистками музыкального театра «Карусель».

За всё прожитое время в СА Глеб ещё три раза, не считая Бостона, играл в казино: в Нью-Йорке два раза и один в Вашингтоне. Итогом стали очень неплохие выигрыши, позволившие ему увеличить свой счёт в банке до двадцати пяти тысяч долларов. Глеб убедился, что его выигрыш в Бостоне не был случайным. Он прекрасно мог предсказывать события в небольшой перспективе, но на достаточно длительный период времени: несколько часов — интуиция давала сбои. Не раз задавался мыслью: почему так происходит? На период до десяти минут — чуйка отлично работает, а больше — всё хуже и хуже. Он пытался тренировать свою интуицию, но получалось плохо. Поэтому и не стал играть на бирже с ценными бумагами: там необходимо было предвидеть изменения курсов акций минимум на сутки вперёд.

«Значит — это не моё! И нечего терять время, тренируя интуицию, тем более никаких пособий для этого не имеется. Моя самодеятельность приводит только к тратам времени попусту.»

В последнее время Глеба стала тяготить работа переводчика, хотя она и приносила неплохой доход. Он снова стал заниматься поиском работы, обратив взор на работу бухгалтера в банке. Соответствующие предложения были, но они пока его не устраивали по различным причинам.

Йозеф Штраубинг затаил на Печерского даже не злобу, а испытывал к нему лютую ненависть:

«Какой-то русский перекупил у родного брата мои долги и даже сумел оттяпать у меня акции железнодорожных кампаний, которые с таким трудом, всеми правдами и неправдами удалось прибрать к рукам! А второй русский — этот Глеб Котов — мелкий клерк в юридической компании, что вела судебное дело против меня, надоумил Печерского взять долг акциями! Вот — главный виновник! Как говорят — месть — холодное блюдо, не стоит горячиться и принимать необдуманные решения. Сначала ответит за мои материальные потери этот клерк, затем дойдёт дело и до Печерского! Жалко, конечно, денег за голову этого клерка, но месть — это святое! Хорошо хоть есть к кому обратиться с просьбой решить этот вопрос и забыть о безродном русском. Завтра встреча с доном Малиньери, моим партнёром по прошлым взаимовыгодным делам в бизнесе. Этот итальянский мафиози всегда выполняет свои обещания, но и берёт значительно больше других бандитов за свои услуги. Правда, всегда гарантирует результат!»

— Господин Штраубинг! Я с большим трудом смог выделить время для встречи с Вами. Вам же известно, что сейчас в Нью-Йорке очень неспокойно: семья Беслоччи развязала войну с семьёй Кампо, а нам приходится нести издержки. Полиция не выбирает кто с кем воюет, а прижимает все семьи города, надеясь так погасить этот конфликт. У Вас всего десять минут, чтобы изложить просьбу.

— Уважаемый дон Малиньери! Я прекрасно понимаю Ваши трудности и не займу много Вашего драгоценного времени!

У меня появились два заклятых врага: оба русские. Один — Глеб Котов — клерк юридической конторы, второй — некто Печерский — обманным путём отобравший часть моих акций железнодорожных кампаний. За свои деяния они заслуживают только смерти! Первым в этом списке стоит клерк, вторым — Печерский. Назовите Вашу цену за решение моих проблем.

— Насколько мне известно, Печерскому по суду в счёт выполнения Ваших долговых обязательств отдали часть ваших акций железнодорожных кампаний. Разве за это можно требовать смерти? Он никак не оскорбил и не унизил Вас, а просто получил свой долг. А в чём виноват этот мелкий клерк?

— Этот Глеб Котов посоветовал Печерскому через суд требовать возврат долга принадлежащими мне акциями! И тем самым обокрал меня! Если бы не этот совет, я мог ещё протянуть несколько месяцев, за которые договориться с братом об отсрочке! Во всем виноват Глеб Котов! Я хочу его смерти!

А Печерский… Хорошо, пусть ему объяснят Ваши люди, что нельзя перекупать долги у близких родственников, не посоветовавшись с ними. Думаю, достаточно будет того, что он проведёт месяц в больнице после Вашего объяснения!