Я лежала с открытыми глазами и вспоминала самые глупые моменты своей жизни.

Я опять вспомнила Дакоту, которая последние полгода не давала мне покоя. Я вспомнила, как мы снова пытались подружиться.

Наверное, тогда мне казалось, что Дакота поняла, как это глупо смеяться над человеком из-за его болезни, что это низко придумывать разные сплетни о своём лучшем друге ради своего же авторитета в классе. Когда я всё реже стала посещать школу, она однажды написала мне, будто хочет встретиться. Некоторое время я переносила встречу, но в феврале у неё был день рождения. Тогда я всё же решила испытать судьбу. Дакота жила не очень близко ко мне, пришлось сесть на трамвай. Там я присела у окна и начала смотреть на пустые улицы. Пустые не потому, что там не было людей; потому что в них не было ничего особенного. Одни лишь дома и дороги, по которым ходят люди в масках, да и те мёртвые…

Когда я доехала к Дакоте, там уже меня поджидала команда «низких и жалких», чему я ни капли не удивилась. Сначала они начали обсуждать недавние события в школе, сидя за «шведским столом» в квартире у Дакоты. Я как всегда была в стороне, хотя местами тоже вливалась в тему. Меня заинтересовала её квартира. Она была далеко не бедная: красивые потолки, белые обои под голубую мебель, и каждая комната отличалась от другой забавным и необычным интерьером. Например, комната Дакоты больше напоминала библиотеку, а кухня – целую лабораторию! А потом начались игры, и, как ни странно, козлом отпущения выбрали меня. Мне завязали глаза, раскрутили и затем они разошлись в круг. По идеи, я должна была дотрагиваться до людей и узнавать, кто есть кто.

Как только голова перестала кружиться, я начала идти вперед. Всё было чёрным, ткань была плотной. Я услышала, как кто-то смеётся слева от меня. Это был смех Катарины. Я пошла на него, чтобы сразу отгадать человека и дальше искать остальных. Как только я пошла в её сторону, кто-то подставил мне подножку, и я больно упала, ударившись головой об угол стола. Мне было очень больно, но ребята начали смеяться надо мной и поколачивать меня. Встать было невозможно. Потом на меня сверху кто-то сел, и я поняла, что это была Дакота. Она схватила меня за волосы и стала бить голову о пол. Я почувствовала во рту привкус крови. У меня всё болело, и я начала рыдать.

– Я знаю, это ты была, тварь! – Дакота стала бить ещё сильнее, – Только тебя не было в тот день! А подставили меня! Теперь меня точно выгонят из школы! И куда я пойду? К тем засранцам в соседний район? Ты мне всю жизнь испортила, паскуда!

Я потерялась. Я не знала, о чем мне говорят. Дакота слезла и сняла с меня повязку. Я оглянулась на стоящих вокруг меня «низких и жалких». Они смотрели на меня, как на учителя, который несправедливо поставил двойки всему классу. Мне стало страшно. Я заметила кровавый пол подо мной.

– Или ты расскажешь всем, что это сделала ты и подставила меня, или тебе не худо достанется.

– Я не понимаю, о чем ты…– серьезно ответила я.

– Так это значит, не понимаешь, да? – она ударила меня и снова присела, склонив голову на моём же уровне, я уставилась прямо ей в глаза. – Не прикидывайся невинной овечкой, падла. – Она плюнула мне прямо в лицо.

– Но я правда не понимаю, о чем ты…

Катарина присела к Дакоте.

– Слушай, не знаю, как ты, но я ей верю. Ты уверена, что в тот день только её не было? А что, если это сделал тот, кто учился в тот же день? Может-…

– Заткнись! – крикнула на неё Дакота.

– Может, – упёрто продолжила та, – стоило подумать перед тем, чтобы обвинять Кашля?

Дакота злобно окинула её взглядом.

– Тупая идиотка, твоё мнение никому не интересно! Я знаю, кто это был. И это была она! – она встала и ударила ногой мне по животу, – Она просто завидует мне, поэтому это она напала на учительницу в тот день, когда она мне поставила двойку в четверти, и подставила меня, потому что она мне за-ви-ду-ет!

– Уж кому-кому, но тебе я точно никогда завидовать не буду! – прошептала я.

– Что? – она обернулась ко мне, – Что ты сказала?

Я посмотрела на неё. Я чувствовала, как моё сердце бьётся, я попробовала присесть.

– Для глухих повторяю! – крикнула я своре тупых подростков, – Я никогда не завидовала этой твари ни в чем! Меня не было в тот день, потому что ваш Кашель, как вы меня называете, болел и ходил к врачу. До этого момента я и понятия не имела о том, что какие-то ублюдки поджидали учительницу в тот день, когда тупорылая свинья получила двойку в четверти! И уж точно мне не придёт в голову подставить такую тварь, как ты.

Я думала, что лес пней снова нападёт на меня, но они не стали меня бить. Они занервничали. Каждый понял, что они пригласили меня напрасно, и теперь я могу заявить и доказать всем, что они меня избили.

Катарина помогла мне встать.

– Это правда? – шёпотом спросила она меня.

– Да, – прошептала я ей на ухо.

Они стали обсуждать между собой что со мной делать. Я поняла, что в случай чего у меня теперь точно не будет сил им врезать.

У меня сильно кружилась голова, я еле стояла на ногах.