На степь спустилась ночная тьма, но это не мешало, а помогало диверсантке пробираться в нужном направлении. Обойдя пока лагерь стороной, она успела как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из боевиков, змеелюд, укладывает торчавшую до этого двухметровым забором траву. Приди она чуть позже — и разглядеть в темноте, на земле, где эта пакость, было бы затруднительно.

— Вот паразиты! — Чертиха тихонько двинулась вдоль периметра, пытаясь найти проход или какую-нибудь лазейку. — Тут бы, конечно, не вляпаться всем организмом на обертывания не косметического назначения. Рано еще мне в мумию, с таким сыном и за жизнь внуков на склеп не наживешь, не то что на пирамиду.

В одном месте ей показалось, что трава какая-то вялая и вроде даже небольшая, но впечатление было обманчивым. Просто там Лисовские решили сверху накидать срезанной и подсушенной травы для приманки, вдруг зверюга больше любит сено. Подкравшаяся чертиха еле успела отскочить от взметнувшихся навстречу травяных щупалец. Правда, без потерь не обошлось. Спасительный прыжок стоил ей одной из туфель.

— Моя туфля! Мой «Мрак Кобякс»! Ну, зеленые шнурки… — От возмущения утратой она не находила слов, да и имеют ли смысл словесные оскорбления, если речь идет о безмозглой траве? Впрочем, трава, спеленав туфлю и, видимо, опознав как неживой и, следовательно, безопасный предмет, как камень странной формы, выпустила ненужную добычу. И, к счастью, туфля отлетела достаточно далеко, чтобы можно было ее достать, не рискуя стать коконом. Убедившись в опасности зеленой ловушки, диверсантка порысила дальше, ища проход.

Лисовские и Винни разлеглись на травке. Точнее, Винни разлегся, заложив руки за голову и разглядывая звездное ночное небо, а братья то ложились, то садились, то вскакивали по очереди, не в силах усидеть на месте.

— Представь, мы такие на веревочке выводим эту зверюгу и говорим: «Вот вам подарок от нас, ваше бантугбанство, редкий вид монстров степи — чупакабра травоядная», а он нам тоже, может, подарит чего или денег даст за поимку. Может, эта монстра тут вообще одна осталась на всю степь, — мечтал один.

— А если она все-таки мигрировала или нора у нее не тут? Может, она тут гуляла случайно и нам не повезет? — переживал другой.

— Повезет, не повезет. — Винни, как всегда, был невозмутим. — Вы уже пять суртиков поймали и двух слуслей. Вам мало? Придет — попадется. А бантугбану надо работу хорошо сделать, ловить крокозябров степных нас не нанимали.

— Вот нет в тебе, Винни, авантюризма! — фыркали братья.

— Конечно, нет, — соглашался важно прагматичный тролль, жуя травинку. — Он несъедобный, а я трезвый. Откуда ему быть?

— А степнячка бы тебе подошла, — подкалывали его Лисовские. — Сиди в шатре, облепленный оркотроллями или троллеорками, и хорошо. Скукота, никаких авантюр!

— Надеюсь, шаман эту нервную внучку больше не привезет, — нахмурился тролль. — Глупая девица, духов растревожила, с нашими девчонками сцепилась.

— Так гордись, из-за тебя. Даже твоя природница ей косы из-за тебя порывалась выдрать, хоть и нос воротила. — Братья пытались найти хоть что-то хорошее в произошедшем.

— И сейчас воротит, — возразил тролль. — Только мне уже все равно. Дикие они какие-то, не по мне.

— Бери фон Фельдсон, она не дикая. — По степи разнесся хохот, пугая ночных обитателей.

Троица потешалась, представляя лицо «не дикой» аристократки, если к ней подкатит с ухаживаниями тролль.

— А что, шаман скоро приедет? — вдруг заинтересовались Лисовские.

— Ага. Утром должен. Он же нашим обещал зелень всякую на посадки в парке и семена какие-то, — поделился информацией Винни.

— Опять копать! — взвыли братья. — Достали уже эти клумбы.

В темной траве чертиха порадовалась услышанному.

— Семена — это хорошо. Они таки есть у меня, и вам я их организую на пользу физического труда в силу моего превосходства в интеллекте. — Она тихонько попятилась, решив посетить лагерь. — Шо я — огородник, шоб ему сажать? Вон пусть обормоты садят, — бормотала она себе под нос, досадуя, что эта прекрасная мысль не пришла ей в голову раньше. Не пришлось бы воевать с дурацкой травой. В лагере ведь наверняка тоже есть семена, к которым можно подсунуть свои.

Но в лагере ей не повезло. Палатки стояли полукругом, видимо после последних событий, входы освещались небольшими светильниками, а напротив сидели два дежурящих боевика, игравшие на земле в крестики-нолики на щелбаны. В надежде, что они увлечены игрой, она попыталась под невидимостью сунуться к ближайшей палатке, но один сразу насторожился и, вскочив, заводил носом, вглядываясь в ночную тьму. Напуганная такой реакцией, она метнулась к кухне и из-за печки стала наблюдать. Парни походили вокруг палаток, что-то обсудили и сели играть дальше. Но настороженность их не исчезла, то один, то другой периодически обводили взглядом спящий лагерь, а двуипостасный еще и принюхивался. Впрочем, чертиха решила не унывать. Она нашла оставшиеся от ужина оладьи и стянула себе пару штук. Очень хотелось все, но могли заметить, и миссию бы ждал провал. Жуя вкусняшку, она привалилась за печкой к ее теплому боку и стала ждать утра. Так она умудрилась даже задремать.

Разбудило ее движение на кухне, все-таки навыки не совсем исчезли с возрастом, на пенсии. Она высунула из-за печки нос и, решив, что тут достаточно укромный угол, между стенкой кухни и печкой, стала наблюдать за лагерем.

Удача явно повернулась к ней лицом. Приехавший шаман оставил свою повозку рядом с кухней, и, поскольку он приехал как раз к завтраку, его позвали к столу, а разгрузку повозки отложили. Ведь семена подождут, а совместная трапеза — это дань уважения и гостеприимства.