— А еще что-нибудь у вас из разработок есть? — обратилась Марья к Габриэлю. — Может, там есть еще что подходящее?

— Да так сразу и не скажу. У меня там с экспериментальными составами несколько журналов. Всё не упомнишь.

— А с проверенными не в лаборатории, а на практике сколько? — Мария Спиридоновна всё же надеялась найти хоть что-нибудь.

— На практике? В двух вроде есть записи, но не на все составы. Можете посмотреть, если интересно, вдруг и правда найдется что подходящее.

Марья с Манефой переглянулись и закивали. Марья хотела найти что-то нужное, а Манефа — посмотреть на разработки талантливого ученого: вдруг и правда чего с ним выйдет. Но в этом она пока даже самой себе не готова была признаться. Однако окружающие замечали, что иногда, когда взгляд сидящей кикиморы становился мечтательным, она как будто распрямлялась и слегка молодела. Черты лица становились другими, и из-за морщин как из-под маски проступало лицо эффектной женщины средних лет. Но потом Манефа замечала взгляды любопытствующих и опять становилась привычной старушкой кикиморой. Лишь алхимик, глядя на нее, не замечал в ней признаков старости, его глаза видели только богиню с бала.

Студенты-артефакторы и Винни ушли восстанавливать леса под руководством строителей. Боевики, получив нагоняй от Рорха и Пыжика за плохое несение службы, были усилены деятельными Лисовскими и принялись разрабатывать схемы постов и патрулирования, места для засад и ловушек, сигналки и прочие вещи, о которых не позаботились ранее, считая, что в отсутствие реальной опасности это не обязательно. Бытовички вместе чистили кухню — Марья разрешила, — чтобы скорее сесть за каталоги и погрузиться в заманчивое царство мебели, текстиля и интерьерных дизайнов. А наши дамы погрузились в увлекательный мир алхимических исследований. Ну, как погрузились? Манефа со знанием дела вчитывалась в списки ингредиентов, шевеля губами, про себя пыталась пересчитать пропорции и прикидывала, что вышло бы, если в краску для шерсти вутряка добавить не ягодный жмых фуслины, а сок партовника. Наверное, шерсть стала бы не синей, а бирюзовой или просто посветлела бы до голубого оттенка. Марья же ни в пропорциях, ни в ингредиентах с заумными названиями не разбиралась, ее интересовало, что каждый состав делает и на чем его испытывали. Ну и, конечно, положительный результат испытания. Заинтересовавшие ее места Марья закладывала травинкой. Так дамы просидели аж до вечера. Об ужине Марья не переживала, пельменей налепили с запасом, морозить их было не в чем, и поэтому они, залитые соусом, подпекались в печи в большушем казане. Такой вариант готовки пельменей Марья практиковала еще при жизни на Земле, заливая пельмешки в горшочке сметанно-томатным соусом и посыпав сыром перед тем, как поставить в духовку.

Собравшийся народ, разложив по тарелкам своеобразную пельменную запеканку, делился впечатлениями и итогами проделанной работы.

— Там теперь никакая чупакабра не пройдет! — Энтузиазму и вере в свои способности братьев Лисовских можно было только позавидовать. Но как оказалось, их вера была не в себя, а в фейскую магию и навыки дрессировки боевика-змеелюда. Эти два засранца под предлогом создания шикарной охранной системы уговорили феек зачаровать периметр стройки, точнее степную траву на границах парка. Оставив только проход к лагерю и еще пару мест, где намечались ворота в резиденцию.

Как же разозлилась Мария Спиридоновна!

— Вы хоть понимаете, как это опасно? А если ваша охранная трава не будет слушаться? А если нурн ее съесть захочет, а она ему навредит?! Ваша безответственность переходит уже всякие границы!

— Ну бабушка Маша, — сразу заюлили братья. — Мы траву подрастили, она там слишком высокая для нурна и стоит таким заборчиком. Нурн не полезет, и никто нормальный не полезет, раз есть проходы. Только чужой, который тайком хочет пройти, полезет или голодная чупакабра, которая погрызть захочет. Вот тут ее трава и замотает всю, а мы потом вытащим и подарим бантугбану. И траву как систему охраны новейшей разработки представим. Ну сама посуди: кто нормальный полезет на стройку или во дворец через двухметровую траву? Только вредитель!

Логика в этих рассуждениях, несомненно, была, но Марии Спиридоновне не нравилось, что парни не посоветовались со взрослыми. Все-таки фейская магия часто ведет себя непредсказуемо, так что вместо вроде бы полезного забора вполне мог получиться неуправляемый травяной монстр.

А братья меж тем продолжали рассказывать.

— А Сэф ш'Софс, — они кивнули на змеелюда, — еще может травку выключать и включать. Травка лежит на земле, и ночью не видно, что там что-то есть. Нормальный народ ведь ночью на стройку не полезет. А если кто полезет, то травка сразу схватит. Так что патрулировать теперь надо только проходы. И мы эту травоядную точно поймаем. А бантугбану уже сдадим как ограду из природных родовых материалов степи с охранной системой от академии.

Рорх слушал внимательно и, кивнув, подвел итог:

— Протестирую лично. Малейший сбой — и ваше изобретение перейдет в разряд хулиганского вредительства, а это проваленная практика. Правила магической безопасности и юридической ответственности вам профессор Кронов читал еще в начале первого курса, видимо, вам надо, как и фон Фельдсон, пересдать зачет по ним, как вернемся.

— А если всё сработает хорошо? — жалобно и в унисон протянули братья.

— Практику засчитаю, но зачет по безопасности всё равно будете пересдавать, — отрезал лич.

— А что с лесами? — Марье после сурового вердикта лича хотелось перевести разговор. Испуганные фейки прятались у нее в волосах. Мелкие совсем не задумались о последствиях, а теперь боялись и чувствовали себя виноватыми. Иногда они казались Марье первоклашками-вундеркиндами, попавшими к старшеклассникам, так наивны они были порой в простых житейских вопросах. Она пообещала себе заняться их обучением, внуки все-таки. А она, видимо, пока не очень-то и бабушка в делах воспитания.

А про леса стал рассказывать Габриэль.