Спор так и не состоялся, но никого из участников это не огорчило. Нелепая ситуация с насекомыми привнесла в их патруль оживление, так что пари было благополучно забыто. Верзор стал разговорчивее, Мария заметно расслабилась, позволяя себе отпускать шутки и высказываться о происходящем.

Верхом они преодолели несколько километров и остановились около ягодных кустов, чтобы подкрепиться.

– Слушай, – произнесла девушка, отодвигая колючие ветви. – Гал так волновался, что я пару тренировок пропустила. Чего он так?

– Ну, экзамен же, – ответил Верзор, пытаясь когтями достать ягоды, чтобы пальцы не касались колючек. – Его сильно дрючат старшие воины, когда что-то идет не по плану.

– А что… что ты думаешь об экзамене? – спросила Мария, пытаясь хоть как-то выяснить значение неведомого ей слова.

– Даже не знаю, как бы помягче тебе ответить. Для кадетов прошлого нападение на мою деревню тоже было экзаменом. Как ты сама считаешь, что я должен думать по этому поводу?

Мария начала понимать, о чем речь. По крайней мере, ей так показалось. И мурашки побежали по ее коже от пугающих мыслей.

– В том поселке добывают руду для Стратуса, но разве обычные рабочие заслуживают бойню? – продолжил Верзор, не дождавшись ответа девушки. Поднятая тема явно задевала его. – И все из-за того, что младший брат Полиномена, правящий в стратусовской области, вышел из-под его влияния.

– Это ужасно, – не удержалась Мария.

Парень недоверчиво покосился на нее.

– Ты действительно так считаешь, Сара? Я думал, ты с нетерпением ждешь экзамен. Это ведь хорошая возможность перемахнуть сразу из младших воинов в середнячки.

Девушка смутилась и потупила взор. Снова у нее не получалось вести себя, как Сара.

– Ну, мне бы сначала в младшие воины попасть, – скромно сказала она. – Да и разве можно мстить своему брату, даже если он тебя не слушается?

– Можно, если ты свихнувшийся старик, – фыркнул Верзор и тут же осекся. – Только не говори никому, что я так сказал!

– Конечно не скажу, – округлила глаза Мария, словно это придаст ее облику большей честности.

На время повисло молчание. Парень посмурнел после сложившегося разговора, а девушка обдумывала услышанное.

– А ты сам-то не хочешь в середнячки? Совсем?

– Нет. Мне это совершенно не нужно.

– А чего ты вообще тогда в воины подался?

– Думаешь, это было моим решением? Если бы в тот год, когда захватили Эль-Гор, болезнь не унесла большую часть аргольского молодняка, мне, может, позволили бы в техники пойти. Или обслугой сделали бы. Но не сложилось. А теперь мне только две дороги: под вражеский меч или под трибунал.

Мария с трудом сглотнула. Какая все-таки ужасная судьба. Никакой свободы, никакого права выбора. Верзору военное ремесло не по душе, и воевать нужно за тех, кто погубил его семью. Сердце девушки сжалось от горечи и обиды за нового знакомого. Считать его приятелем она пока не спешила, как-никак он – онца, который, к тому же, не знает, с кем на самом деле общается. И неожиданно для себя Мария обнаружила, что данный факт ее огорчает. Ей вдруг очень захотелось поговорить с ним по-честному, от лица Марии, а не Сары, и высказать все, что она думает. Этот порыв немало удивил девушку, синусы бы осудили ее.

– Тьфу, – выплюнул Верзор и выкинул все ягоды, которые успел набрать в руку. – Пойдем лучше поохотимся, чем есть эту кислятку.

– Пойдем, – согласилась Мария, решив не спрашивать, можно ли кадетам охотиться во время патрулирования. Что-то ей подсказывало, что нельзя, но, видимо, этой шалости было недостаточно, чтобы попасть под трибунал. Иначе бы Верзор так не рисковал своей жизнью. Да и вообще – кто узнает-то?

На небосклоне сияла Вега. Неподалеку от нее виднелся бледный силуэт Нучта. Свет звезды не давал ему проявиться в полную силу. Стоит Веге скрыться за горизонтом, как Нучт вспыхнет лазурным сиянием. Но сегодня ему не суждено красоваться на небе, он уйдет за горизонт вслед за Вегой. И останется повелевать ночью багровая Меа-Мера.

Воздух в этой части леса прозрачный и свежий, в противовес терпкому запаху древних деревьев, которые повстречались напарникам в начале пути. Здесь деревья были ниже и моложе, и пахли они скорее смолой и древесным соком.

Ветер принес с собой запах речных птиц валуний – добрый знак для охотников. Раз он дует в сторону кадетов, значит, птички узнают об их присутствии лишь в самый последний момент. Если действовать осторожно, конечно.

Привязанный к дереву воронавр улегся на землю и вроде бы задремал. Мария внимала журчанию реки, скрытой зарослями, и наблюдала за Верзором. Тот чуть присел и медленно двинулся в сторону зарослей. Вот он скрылся в темной зелени и затаился. На миг все затихло, лишь плеск воды и тихое щебетание валуний наполняли лес. Мария изо всех сил напрягала слух. Но сколько бы она ни старалась, движения Верзора она услышала лишь в самый решающий момент – они прозвучали вместе с писком речных птичек. В тот же миг в воздух взметнулась стайка лазурных птичек, разбудив воронавра, и скрылась в древесных кронах редкого леса. Ящер проводил их равнодушным взглядом и вновь опустил голову на землю.

Теперь можно смело шуметь, так что Мария бросилась напролом через заросли к реке, посмотреть на добычу. Верзор цепко сжимал в когтях валунию, одной рукой придерживая ее голову, чтоб не клевалась.

«Ну надо же, голыми руками поймал!», – поразилась Мария и хотела бы высказать восхищение вслух, но воздержалась – Сару такое не должно впечатлять. Наверное.

– Чистая работа! – сдержанно похвалила она. – Неспроста ты из племени охотников.

Верзор хищно улыбнулся Марии. Затем шепнул птице «спасибо» и свернул той шею. Девушка задумалась, все ли онца так делают, или это ритуал вымерших охотников – предков Верзора? Среди синусов тоже встречается подобное, хотя сама Мария никогда не благодарила еду и не извинялась перед ней. Ее такому никто не обучил.