— Что вы можете и что у вас есть?

— У меня к вам аналогичный вопрос.

— А вы, молодой человек, не слишком молоды, чтобы встревать в разговор старших? — Борис Аркадьевич показал зубки. Щас, напугал!

— В нашей паре старший я, и автор песен, кстати, тоже я! — Гоголь родился слишком рано и не увидел этой сцены, в противном случае немая сцена в "Ревизоре" была бы значительно более сочной.

— Вы? — он растеряно посмотрел на Татьяну, но та лишь подтвердила невозможное легким кивком головы. Мир совершал непонятные движения, а этого Борис Аркадьевич не любил, потому что за непонятками скрывались, как правило, неприятности. — Сколько же вам лет, молодой человек?

— Семь, с вашего позволения.

— И вы, не имея никакого опыта общения с женщинами… нет не так… не имея даже физической возможности этот опыт заиметь, написали сагу о любви к Прекрасной Даме?

— У меня хорошее воображение, — стал выкарабкиваться на первый план Малой.

— Непостижимо…

— Согласен, это одна из двух непостижимых вещей: космос и психика. Моя психика загадочна даже для меня.

— Так, ближе к делу. Что вы хотите? — стал стремительно приходить в себя Борис Аркадьевич.

— У нас есть автор хороших песен, которые можно сделать популярными, у нас есть клавишник, — я показал рукой на Татьяну, — есть пара интересных детских голосов! Есть источник финансирования и некий набор инструментов. Нам нужны три гитариста: соло, ритм и бас; саксофонист, ударник, мужской баритон или бас. В ответ мы хотим, чтобы вы организовали обучение наших школьников игре на указанных инструментах и в итоге создали приличный с точки зрения профессионализма школьный ансамбль. До этого момента один раз в две недели вам предстоит играть на танцах в нашем клубе и озвучивать наши праздничные мероприятия. Мы вам будем платить зарплату, поставлять песни и учить делать гешефт.

— Конкретно, — заторможено вымолвил Борис Аркадьевич, встал и пошел в угол, где на тумбочке стоял графин с водой. — А еще вы можете что-нибудь спеть?

Я пожал плечами, и мы с Татьяной спели без остановки две оставшиеся наши песни: "Трава у дома" и "Проснись и пой".

— Согласен, но у меня есть вопросы.

— Извините, перебью вас. Здесь есть место, где можно посидеть, выпить кофе и съесть мороженное? Мы с Татьяной Сергеевной как-то того…, не успели перекусить с утра.

— Напротив мороженица, подойдет? Можно в шашлычную, но там, боюсь, еще пары не развели.

Мы присели в мороженице, в углу. Я заказал три шарика мороженого с двумя порциями лимонного сиропа. Эта мечта сидела во мне ровно с того момента, как вселился в тело Малого.

— И все-таки я не понимаю, а, соответственно, и не верю, что вы написали эти песни. Такого в вашем возрасте не мог даже Исаак Дунаевский.

— С вашего позволения, Ицхак-Бер бен Бецалель-Йосеф вообще не писал стихов, а я вот, как видите, балуюсь.

— Вы кто? — спросил Борис Аркадьевич, но тут Татьяна уже не выдержала и весело рассмеялась.

— Все задают ему этот вопрос. А он всегда отвечает: "Конь в пальто".
– сквозь смех выдавила она.

— И все же… как вы пишете? — уже более спокойно спросил Борис Аркадьевич.

— Не знаю, если честно. Ко мне приходит кусочек фразы, иногда музыкальная фраза, иногда сразу маленький фрагмент слов с музыкой, потом я их жую, добавляю, убавляю. Все это в голове. Получается песня, а потом записываю ее и, если могу, кладу на ноты. Вот сейчас у меня вертится интересная фраза, и я пропел:

— Я обернулся посмотреть, не обернулась ли она, чтоб посмотреть, не обернулся ли я. Она прошла, как каравелла…, - тут я запнулся и виновато развел руки. — Каравелла пришла прямо сейчас, а дальше увы… Правда, красивая фраза? Вот и мне от нее не отвязаться.

— Это чудо! — он надолго замолчал, а потом спросил:

— А дальше что?

— Приезжайте к нам в полном составе. Там посмотрите, что к чему, поговорим, обсудим детали, в том числе и финансовые, и вы примете решение.

— Договорились. А теперь, извините, но должен откланяться. Признаюсь, вы меня вывели из равновесия, надо побыть одному и подумать, — обменявшись координатами, мы расстались.

Завтра нас ждало Первое Сентября, веха, как ни крути, а потому, больше нигде не задерживаясь, рванули домой.

Невысокое утреннее солнце проникало сквозь сосновые кроны и бросало свои блики на футбольное поле, что в сочетании с полностью отсутствующим ветром и неподвижными деревьями создавало ощущение тепла, уюта и немного сказочности.

На поле выстроились строгие прямоугольники школьников, которые замерли в ожидании мероприятия по началу учебного года. Ну скажите, кому по силам остановить броуновское движение детворы, собравшейся первый раз вместе после отпуска, но вот, факт на лицо, стоят, и стоят неподвижно, и ждут, что скажет директриса.