Комната была освещена и представляла собой зеркальный куб, в центре которого располагался чёрный стул. Как только я сделал первый шаг, в зеркалах отразился он – причина моих стенаний. Он был мерзок. Он был ненавистен. Он уничтожил меня. Он уничтожил и её. Я ненавидел его. Я желал ему смерти. Вдруг подлое, грязное, неотёсанное существо злобно улыбнулось мне. Он будто увидел меня насквозь, будто раскусил меня, узнав о моих пороках. И эта усмешка означала лишь одно – эта тварь считает меня подобным.

– Я ненавижу тебя! – вскричал я, но вновь тишина, овладевшая округой, осталась девственно чистой. – Я ненавижу тебя!

Тварь должна быть убита. И тварь об этом догадывается. Он олицетворение моих неудач. Он должен исчезнуть раз и навсегда. И о нём никто не вспомнит. Подобная грязь смывается с облегчением с рук.

– Ты подлая мразь! – с этими словами я схватил стул и запулил в одно из зеркал, то незамедлительно рассыпалось на мелкие кусочки.

Я подскочил к перевёрнутому стулу, вновь схватил его и швырнул в противоположенное зеркало. Оно разбилось.

– Тебе не жить, мразь! – беззвучно орал я на последнем издыхании. – Не жить! Слышишь!?

Я попытался вновь овладеть покорёженным стулом, но силы отказали мне. Удалось совершить лишь два жалких шага, а после я замер и стал прислушиваться. Сквозь тишину пробивались звуки. Это было сердце. Моё! Оно неистово билось и только наращивало свои обороты. Затем его стук перерос в один пронзительный гул. А после на меня навалилась облегчительная слабость, и её хватка была тяжела. Боль утихла, а вместе с этим потемнело в глазах, ноги подкосились, и я провалился в забытье.

Невыносимая головная боль и крайне взволнованные голоса стали причиной моего пробуждения.

– Я таким его нашёл. Честное слово, я здесь не причём.

– Он живой?

– Вроде, да. Дышит.

– И как это произошло?

– Не знаю. Я был в кабинке, когда кто-то залетел в туалет. Он стал орать и угрожать. Грозился меня прикончить! Затем он стал долбиться ко мне в дверь! Разбил все зеркала! Снова стал орать! Говорил, что я должен исчезнуть! А что я ему сделал!? Подумаешь, забыл сотку отдать!

– Ладно-ладно, угомонись.

– Может, скорую вызвать?

– Подожди. Может, и так очнётся

– А что ждать то?

– Что-то мне подсказывает, он был под наркотой.

– Не думаю, он с этой дрянью никогда не связывался.

Понимание того, что здесь происходит, долго не приходило. Я был в неведении, как то зачастую бывает, когда резко просыпаешься после глубокого сна. С трудом открыв глаза (веки словно налились свинцом) и подняв корпус, я увидел крайне плачевную обстановку – осколки разбитого зеркала покрывали пол возле умывальников, один смеситель был оторван, и лежал рядом (вероятно, именно благодаря нему пострадали зеркала), повсюду были разбросана туалетная бумага и перевернуты мусорные корзины, одна из дверей кабинок порядком пострадала, сорвавшись с верхней петли. На потолке, в том месте, где был оторван смеситель, имелось обширное мокрое пятно, да и сам пол был покрыт лужей.

В помещении находилось человек пятнадцать. Трое были рядом, один из них в очках и зачёсанными набок волосами сидел на корточках возле моих ног, другой имел не по годам модную причёску и пивной живот, что хорошо просматривался из-под розовой футболки поло, – он стоял, озадаченно изучая меня. А третий был рядом с модным стариком, и, судя по кривой физиономии, был порядком испуган. Остальные сгрудились чуть позади, у выхода из помещения. Тип в розовой футболке первым заговорил со мной:

– Как ты себя чувствуешь, Макс?

– Херово, – сказав то, я обхватил руками пульсирующую болью голову.

– Башка болит?

– Ага.

– Может, скорую вызвать, Макс? – участливо предложил парень в очках с зализанными на пробор волосами.

– Не стоит. У меня болит только голова. Остальное, вроде, в норме.

Это было очень странным ощущением, разговаривать как ни в чём не бывало с этими людьми после случившегося. Называть их незнакомыми я не рискнул, ведь тип в розовой футболке и очкарик обращались со мной так, будто бы мы с ними уже виделись и не раз. Только где? Вспомнить мне не удалось.

Я попытался подняться, но движения дались мне с трудом. Увидев мою неловкость, парень в очках резво встал с корточек и протянул мне руку, которую я не замедлил подхватить. Ноги под стать векам были практически неуправляемыми, поэтому, как только я оказался в положении стоя, мне пришлось облокотиться о белую кафельную стену.

– Попрошу всех оставить нас! – командным голосом произнёс тип в розовом поло.

Народ неохотно поплёлся к выходу.

– И тебя, Алексей, тоже попрошу уйти, – обращался он к очкарику.