— Послушай, — говорит Купер. Он приближается ко мне, пропуская народ. И оказывается ко мне очень-очень близко. Ближе, чем был с тех пор, как мы расстались. Я делаю глубокий вдох и стараюсь не растерять самообладание от такой близости. — Я хочу помочь тебе.

— Ты хочешь мне помочь? Разве ты этого уже не сделал?

— Элиза, знаю, что ты злишься, но ты все неправильно поняла. Я никогда не хотел причинять тебе боль, я хочу помочь. Они не…

— О нет, я все правильно поняла.

Я проталкиваюсь мимо него в «Пятнистую лягушку» и сажусь за маленький столик в углу. «Лягушка» — одно из тех мест, где постоянно зависают хипстеры, в основном студенты колледжей, которые отказались от баров в пользу потягивания органического чая, разведения огородов и работы над уменьшением выбросов углерода. Цены на напитки здесь безбожно завышены, а сотрудники кафе немного раздражают своим «я лучше тебя и всех остальных» отношением, но каким-то образом атмосфера в этом заведении теплая и притягательная.

Ладно. Атмосфера тут такая, когда приходишь сюда по собственному желанию, а не потому что вас шантажирует какой-то психованный, дурацкий, тайный мачо-клуб из школы.

Купер плетется за мной, поэтому я быстро хватаю свободный стул за моим столиком и заталкиваю под соседний, где девушка с дрэдами потягивает чай с молоком и специями и болтает с подругой о занятиях йогой.

Купер подходит, спокойно вытаскивает стул и садится за мой столик.

Фу! Бесит.

Я достаю телефон и пишу Мариссе.

«ГДЕ? ТЫ?»

Купер встает, на минуту уходит, а потом возвращается с двумя чашечками кофе.

— Тебе я взял с корицей и ореховым сиропом, — говорит он.

Я стреляю в него взглядом, но кофе отпиваю. Напиток такой горячий, что я чуть не обжигаю себе язык, но от сладости кофе мне тут же становится хорошо и спокойно.

— Даже не знаю, за что в первую очередь поблагодарить тебя. За кофе или за то, что настучал декану на меня за комментарий на ЛузерыЛейнсборо. com.

Мне кажется это замечание очень едким и остроумным, которое должно поставить Купера на место, но он выглядит невозмутимым.

— Я не стучал на тебя, — говорит Купер. — Это были «318».

Он отпивает кофе, от чего рукав его рубашки задирается, и я замечаю часы, которые подарила ему. Серьезно! Это так подло. Купер должен был вернуть мне все, что я ему подарила.

— Верни их, — говорю я, протягивая руку.

— Вернуть тебе что? — спрашивает Купер и ставит чашку обратно на стол.

— Часы, которые я подарила тебе.

— Эти? — спрашивает Купер, показывая на свое запястье.

— Это те часы, которые я подарила тебе?

— Да.

— Тогда да.

— Нет, — возражает он. — Они мне нравятся.

— Когда люди расходятся, — говорю я, — они возвращают друг другу их вещи.

— Это не вещь. Это подарок.

— Подарок, полученный обманом. — Я протягиваю руку. — Верни их.

— Нет. Не хочу. Тот, кого бросили, может оставить себе все подарки.

— Я тебя не бросала.

— Да, ты бросила меня. Это ты ушла от меня тем вечером.

— После того, как нашла список, который показал, что, по существу, наши отношения были шуткой? Да, естественно, я ушла.

— Это был не мой список, — говорит Купер. — Он принадлежал «318».

— Разве это не одно и то же? — спрашиваю я. — Предполагается, что вы, ребята, держитесь вместе. Типа братство — один за всех и все за одного?

Я закатываю глаза, демонстрируя, насколько это нелепо и глупо.

— Может быть.

Купер крутит чашку на столе между пальцами, потом поднимает глаза и смотрит в упор, да так напряженно, что я отвожу взгляд.

— Да плевать, — выпаливаю я. — Можешь оставить себе эти дурацкие часы.

Я смотрю в стол и надеюсь, что он не услышал, как дрогнул мой голос, потому что внезапно мне захотелось заплакать.

— Спасибо, — отвечает он тихо. И больше ничего.

— И что теперь? — спрашиваю я, сморгнув слезы и заставив себя снова посмотреть на него. — Мне сейчас раздеться и ослепить здесь всех?

Я ломаю голову над тем, что могла написать в своем блокноте о «Пятнистой лягушке», но тщетно. Я не так часто бывала здесь, чтобы это заведение заслужило место в моем блокноте.

— Что сказал тот парень? — вдруг спрашивает Купер, проигнорировав мои слова об ослеплении. И о том, что мне делать дальше.

— Какой парень? — растерянно переспрашиваю я.

— Тот, с которым ты танцевала в «Исцелении».

— Ты про то, о чем мы говорили, когда танцевали?

— Нет. Что он сказал, когда ты пригласила его на танец?