Алистер и Оксана вылезли из укрытия и также предстали перед пареньком.

— Девушку звали Лив? — взял профессор быка за рога.

— Именно… — удивился он, — так вы за ней пришли?

— Да, — нетерпеливо выкрикнул Макс. — Если ты знаешь что-нибудь о ней, расскажи. Ей грозит опасность!

Быстроглазый внимательно оглядел всю троицу, прикидывая что-то в уме, а потом решился:

— Я помог ей выбраться из города. Она уже давно должна быть в вашем мире.

— Вот видите, мальчики, — поспешно вставила Оксана, — проводили Мас… то есть Лив домой, нам тут делать нечего.

Макс цыкнул на нее, непроизвольно сжимая руки в кулаки — тупость и недалекость бывшей доводили его до белого каленья.

— Лив не вернулась, — тихо произнес профессор. — Юноша, если вы что-нибудь расскажете нам о ней, мы будем вам очень признательны.

Паренек нахмурился, посерьезнел и, словно приняв решение, произнес:

— Не вернулась… помогу. Вам нужно переодеться. Идемте. Кстати, меня Расти зовут.

— Очень приятно, — произнесли одновременно Макс и Алистер.

Расти приоткрыл дверь черного входа и, заглянув, убедился, что никого нет.

— Я тут подрабатываю конюхом по вечерам, — поведал он. — Сегодня народу в заведении тьма. Есть хорошенько принявшие на грудь. Украсть одежду не составит труда. Вам альета, тоже подберем что-нибудь более подходящее. Лашат сегодня собралось неимоверно много.

— Что такое «лашат» и какое отношение это имеет ко мне? — скривилась красавица.

Расти впустил троицу в заветное тепло задних сеней таверны, и внимательно оглядев высокомерную девицу, мирно пояснил:

— Лашата — это женщина… проводящая время с мужчиной за деньги, — покраснел он, — уверен, вы не имеете к ним никакого отношения.

Макс заржал в голос, мысленно ставя пять баллов спасительному пареньку. Алистер провел по губам ладонью, стирая невольную улыбку.

Следуя за Расти, троица поднялась на второй этаж. Длинный коридор радовал взор серыми хлипкими дверями в два ряда. Как в какой-нибудь дешевенькой гостинице или общежитии.

— Номера, — тихо подтвердил предположение Расти.

Он принялся прикладываться ухом к каждой створке, знаком показывая спутникам молчать. Троица продвигалась вслед за провожатым бесшумно, только половицы старого рассохшегося паркета иногда скрипели под тяжестью Алистера.

— Тут, — наконец остановился Расти около очередной двери.

Он осторожно приоткрыл ее и, убедившись, что парочка в номере крепко спит, опьяненная любовью и алкогольными напитками, шмыгнул в щель и вернулся с охапкой тряпок ровно через секунду. Тряпье при ближайшем рассмотрении оказалось коричневыми мужскими портками и хлопковой продранной на рукавах туникой устрашающего размера.

— Это вам, — протянул добычу профессору Расти.

Серое воланистое платье, мятое и с огромным декольте, было передано Оксане.

— Я ЭТО не надену! — брезгливо заявила Оксана держа наряд на двух пальцах вытянутой руки.

— Сожалею, альета, но другого раздобыть не смогу.

— Одевай и не выпендривайся! — зашипел Макс на бывшую.

С возмущением оглядевшись по сторонам и не найдя ни у кого поддержки, Оксана с физическим отвращением облачилась в платье местной куртизанки прямо поверх своих вещей.

— Какая вы умница, Оксана! — искренне восхитился профессор, — и теплее будет, и заразу не подцепите, — Оксану заметно передернуло, — и от местных жителей отличаться не будете.

— Надо тебе тоже одежду раздобыть, — Расти обратился к Максу. — Продолжим поиски.

Не знаю, сколько времени я находилась в забытье. Иногда мне снились сны, ничего связанного в более-менее единый сюжет, просто дикая мешанина образов, красок, обрывков воспоминаний. Иногда я чувствовала, как меня берут за руку, рядом произносят какие-то слова, чувствовала на себе чьи-то ладони, но реальность быстро ускользала в далекий неясный чертог, куда я никак не могла попасть.

Иногда мне было ужасно холодно, и тогда кто-то заботливый накрывал меня теплым покрывалом, иной раз адская жара выжимала все соки, и мой лоб накрывала смоченная в прохладной воде ткань.

Однажды мне стало лучше настолько, что удалось распахнуть глаза. Старую ведьму Годию, хлопотавшую вокруг меня я узнала сразу. Поняв, что забытье отпустило пленницу, она улыбнулась и тут же дала выпить теплый горький травяной чай.

— Напугала ты нас, вторженка, — проскрипела колдунья, — уж думала, помрешь ты, с болезнью не сдюжишь. Принц, который день мрачнее тучи ходит. Пойду найду его, обрадую.