«Это точно» — подумалось мне, и тут мой сон впился в меня губами. Не осторожно коснулся, не нежно дотронулся, а именно впился, как вампир в свою жертву, подчиняя, доминируя, исследуя наглым языком не готовую к такому повороту бедную сновидящую.

Самое плохое, что и во сне я была связана, так что пошевелиться под бешеным натиском морока Макса я тоже не могла, а сон тем временем, становился все реальнее и все ощутимее сжимал меня в жарких объятиях, словно хотел вдавить в себя и выбить все силы этим бесстыдным болезненным поцелуем.

— Макс! — сквозь бешено стучащую кровь в висках от поцелуя, услышала я не громкий знакомый голос. — Макс, поторапливайтесь!

И тут до меня отчетливо дошло: никакой это не сон, а Макс Платов, самый настоящий, из мышц и костей навалился на меня всем своим весом и нагло терзает мои губы, не забыв зафиксировать жертву руками.

— Отпусти, больно! — сдавленно просипела я, едва его губы ослабили хватку.

И была тут же отпущена, а Макс смотрел на меня горящими, совершенно безумными глазами.

— Макс, ты чего? — осторожно поинтересовалась, сбитая с толку его внезапным появлением и… проявлением просто животной страсти. — Ты откуда тут?

Не отвечая на вопрос, Платов бросился развязывать мои руки, приговаривая при этом:

— Живая! Здоровая!

На счет последнего я могла поспорить, но таблетка Годии действовала, и это факт — я выглядела и чувствовала себя абсолютно здоровой. Наконец, руки были освобождены и тут же уперлись в грудь вновь попытавшегося завладеть моими губами одноклассника.

— Макс! Прекрати! — крикнули ему из темноты. — Выводи ее быстрей оттуда!

Удивительно, но эти слова возымели действие на моего давнего знакомого. Он подхватил меня под локоть и со словами:

— Пойдем со мной, потом все объясню. — повел за калитку «камеры».

Я вышла за ним и чуть не споткнулась о валявшегося без чувств стражника.

— Убили его? — прошептала я.

— Не думаю, — ответил Макс, — так, оглушили слегка.

— А вы, это кто? С кем ты пришел?

— Эй, сюда! — шепнули из небольшого ответвленного коридорчика.

Подойдя поближе я разглядела машущего нам Расти. Вот, кто оказался настоящим другом! Спас вначале, не предал, помог бежать, а теперь вновь пришел на помощь в самую трудную минуту! Не сговариваясь, мы кинулись в объятия друг друга. Глаза Макса хмуро следили за всем происходившим.

— Лив, почему ты не вернулась домой? — воскликнул Расти целуя мою макушку.

— Стивник караулил с той стороны, — пояснила я, радуясь что Лали сейчас нет рядом и она не видит фривольностей муженька.

— Лордонов королевич! — со злостью прошипел Расти, — Как он узнал?

Сказать ему? Открыть глаза «прекрасную» супругу?

— Теперь мне вас подталкивать? — возмутился Макс и бесцеремонно отодрал меня от приятеля. — Может, потом поболтаете?

— Лив, что он сделал с тобой? — интересовался Расти на ходу.

Мне стало обидно при мысли об этом. Что он мне сделал? Домой не отпустил, по пещерам с псами и летучими мышами таскал, пугал, как последний м… нехороший человек, размахивая мечами и кулаками у самого лица. Слугами своими страху нагонял, с крыши я из-за него сиганула, а в довершении, бросил меня во дворце на верную погибель… вот что он со мной сделал! А еще, похоже, сердце он мое украл, ибо появление Макса и его принудительные поцелуи, ну ни как это самое сердце не взволновали. Но вслух я произнесла лишь:

— Ничего. Не трогал он меня, Расти.

Мы добежали до тупика, но Макс, осветив стены зажигалкой отыскал неприметную ручку, утопленную в углублении стены. Потайная дверь с щелчком открылась, выпуская нас в обширное помещение, из щелей которого сочился дневной свет — похоже мы вышли из подземелий в сарай. Обрадовавшись, понеслись дальше, как вдруг послышались ругань и топот.

Стража мигом выбила хлипкую дверь сарая и заполонила ветхое помещение в одно мгновение. Расти исчез — видимо успел спрятаться за стоги сена и нехитрый инвентарь. Мы же с Максом не были столь расторопны, от чего тут же поплатились свободой. Нас мало того, что связали, так еще и привязали друг к другу. Окружившие воины расступились, пропуская шагавшего впереди во всей королевской атрибутике, Зигмунда. Он хмуро окинул нас взглядом и важно прогнусавил:

— В темницу! Обоих. В полдень — двойная казнь!

Нас отконвоировали в другое крыло подвала, где камеры были не за хлипкими решетками, а за настоящими кирпичными стенами и железными дверьми. Втолкнув во внутрь, никто не потрудился развязать приговоренных, а посему, мы кубарем покатились по полу.

В кромешной темноте я оказалась зажатой между разгоряченным телом Макса и сырым земляным полом темницы. Зашевелилась под ним, и парень тут же перекатился, высвобождая меня из-под себя.