Я коварно жду, когда его член начнёт нежное проникновение и резко, без предупреждающих стонов, насаживаюсь на него целиком.

— О, — выдыхаю умиротворённо. Это именно то, чего мне так не хватало. Наполненности. Его во мне. Нас. — А–а–ах! — шепчу почти неслышно, потому что оргазм подкрался незаметно и сейчас взорвёт в моём теле атомную бомбу.

Он не медлит. Переходит к активным, фееричным, восхитительно нужным, правильным движениям. И я взрываюсь. Рассыпаюсь на части. Осыпаюсь пеплом.

Минута. Вторая. Он всё ещё во мне. Рука обнимает плечо, не отпуская. Чувствую пульсацию внутри.

— Переходим к следующей композиции, — шепчет он. — Очень уж я сегодня… вдохновлён.

— Из меня бизнес–леди как из бабочки пчела, — сетовала Машка, наворачивая сотый круг, пока меня красили и завивали. — Перенесла открытие клуба на неделю из–за твоей свадьбы. Ни один деловой человек в мире меня бы не понял, честное слово.

— Ну так не переносила бы или перенесла на денёк, — хмыкнула я.

— Ага, сейчас! Десять раз! Половина ваших гостей приглашены ко мне на открытие. Как ты думаешь, что они выберут, шикарную пьянку под элитное музыкальное сопровождение зарубежных звёзд или возможность бесплатно протестировать новенькие тренажёры?

— Вот и не зуди.

— Я не зудю. Это я так тебе в любви признаюсь. Не могла ведь я испортить тебе свадьбу, вдруг кто–нибудь всё–таки припёрся бы и ко мне.

— В любви признаёшься или в своей меркантильности? — хихикнула я.

— Во всём сразу. Блин, почему я нервничаю и бегаю по потолку в день твоей свадьбы, а ты сидишь вся такая спокойная? — завелась Машка.

— А чего мне нервничать?

— Ну, я не знаю. Свекровь не примет. Торт сломается. Боже, что я несу? Прости! Рита, прости, я не хотела. Я даже не думала, что могу быть такой мнительной и нервной. Это я должна тебя сегодня успокаивать.

— Расслабься. Сломается торт — посмеёмся. Он такой огромный, сладкоежкам точно достанется по кусочку. А из–за свекрови я уже волновалась, когда ехала с ними знакомиться. Знаешь, что мне тогда сказал Святослав?

— Не нервничай? Расслабься? Забей?

— Нет, — расхохоталась я. — Он сказал, что у него чудесные родители, хоть и несколько своеобразные, и они примут его выбор и будут вести себя цивилизованно, даже если я — монстр в юбке.

— Пока ты монстр в неглиже. Весьма очаровательном, кстати, — хмыкнула нервная подруга. — И вообще. Ну какой из тебя монстр? Ты — фея. Светлая и нежная девочка. Когда не на работе, конечно.

— Спасибо. Так вот, свёкры мои — просто чудо. Его мама призналась, что днями и ночами молилась, чтобы сын женился на хорошей порядочной девушке, а не лицемерной девице из общества, потому что по её глубокому убеждению, дома должны царить любовь и взаимопонимание.

— Мудрая женщина. Тебе повезло. Мама Виктора считает так же, но я у неё совсем не в фаворе, так как отношусь к разряду лицемерных красоток. — Машка закатила глаза и, наконец, уселась, перестав мельтешить и всех раздражать.

— Ты не лицемерная.

— Ну, я не идеал. У меня идиотский характер, я капризная. Меня вообще в натуральном виде только ты любишь. Слушай, Ритуля, может, ну его этого Святослава, а? — спросила она совершенно серьёзно и лишь когда я натурально опешила, расхохоталась как ненормальная. — Ты бы видела своё лицо!

Визажист недовольно поджала губы, но промолчала. Красить болтающую с подругой невесту — сомнительное удовольствие.

— Ну тебя. Давай лучше дальше рассказывай. Ты меня здорово отвлекаешь. Даже, кажется, нервничаешь за меня.

— Разумеется, я нервничаю! — Машка мгновенно подскочила и вновь принялась нарезать круги. — У меня лучшая подруга замуж выходит! Нет, я, конечно, рада, это хорошее событие, но… сама не знаю, отчего я так волнуюсь? Слушай, ну чего ты сидишь такая томная и спокойная? Ну, Рита! Хоть немного эмоций! Я действительно нервничаю за двоих — и это всё из–за твоего неправильного поведения! Невеста обязана дёргаться и дрожать от страха.

— У меня две полоски, — сообщила коротко.

Эта новость куда качественнее меня взбодрила и позволила относиться к свадьбе как к почти обычному мероприятию. Шучу, конечно. Свадьбу я хотела и ждала, но теперь была спокойна как танк. Весь ужас остался там — в уборной. Когда тест задрожал в моих руках, а затем едва не переломился — так крепко я его сжимала, параллельно рыдая от волнения и счастья.

Стук Машкиных каблуков мгновенно стих. На секунду. Затем они вновь молоточками заколотили по паркету и меня обняли нежно–нежно, словно я драгоценная чаша из тончайшего фарфора.