— Придушу!

— А что? Зато будет отпугивать всяких секретуток! Хотя это и не понадобится. Все знают: он от тебя без ума.

Машка ткнула меня локтем в бок и я всё–таки рассмеялась. Посмотрела на неё уже совсем другим взглядом, шепнула благодарность и обняла.

Всё–таки как замечательно, что когда–то давно, будто в прошлой жизни, серой, унылой и холодной, одна нехорошая личность свела нас с Машенькой, пусть и таким нетривиальным способом. А она уже со своей любовью к клубам привела меня в объятия Святослава.

Всё, что ни случается, случается к лучшему!

Осталось только сделать последние шаги в одиночестве — к любимому мужчине, восхитительному любовнику и самому невероятному жениху, а дальше… дальше идти рука об руку.

Я выдохнула всё скопившееся напряжение. И чего, спрашивается, нервничаю? Последние месяцы убедили меня в том, что я — не игрушка, не режиссёр и главное действующее лицо эротических постановок в одном лице, а человек, личность и любимая женщина, с чьим мнением считаются.

Конечно, Святослав не стал советоваться со мной по рабочим вопросам или делиться конфиденциальной информацией холдинга, для этого у него были помощники и заместители. Я и не специалист, откровенно говоря. Мне досталась почётная роль любимой женщины, невесты и человека, рядом с которым суровый, неприступный и жесткий Драгомиров Святослав Дмитриевич мог быть самим собой.

И меня это полностью устраивало.

Кесарю кесарево.

По протоколу мероприятия я должна была выйти к гостям и любимому под определённую музыку и идти медленно, чтобы фотографы и видеооператоры успели снять мою красоту во всевозможных ракурсах. Но мне хотелось лететь. Бежать. Парить к нему на крыльях любви.

Я едва не подпрыгивала, пока распорядитель лично поправляла моё роскошное платье, цветы в волосах, делая последние наставления и мне и целой команде, обеспечивающей мероприятие, хотя мы не раз отрепетировали выход.

— Пора! Выдохни и улыбайся. Для него, — нежным голосом произнесла Полина и тут же рявкнула на фотографа: — живо в зал!

Благодаря этой маленькой сценке улыбка вышла искренней и естественной. Постаралась не думать о незнакомцах и не самых приятных людях, которых мы вынуждены были пригласить на свадьбу.

Бедный мой папочка, ровно позади него сидят два политика, которых он страшно недолюбливает. Вот как бывает.

У мамы глаза на мокром месте, зато папа показывает кулак, напоминая, чтобы я не рыдала от счастья, а улыбалась. Накануне он не очень добро подшучивал над нами с мамой, хотя и заверял, что всё равно будет любить нас даже с испорченным макияжем. Рыдать я не собиралась, но тушь попросила водостойкую. Эти регистраторы иногда так берут за душу!

Свёкры улыбались, внимательно следя за моим продвижением в сторону их сына. А Святослав… О, он поедал меня глазами. И я точно знала, о чём он думает. Потому что этот тёмный взгляд не спутаю ни с чем.

Никакой романтики. Чистый, без примесей, триумф. Я — его. До кончиков пальцев.

Ответила таким же собственническим взглядом.

До чего красив! Сердце замирает. И весь мой. Настолько, насколько вообще возможно.

Мы стоим у арки, торжественные и радостные, слушаем напутственные слова регистратора и крепко держимся за руки. Он спокоен и невозмутим, я — вся в предвкушении. Ещё пара мгновений и меня обнимут, прижмут к себе, поцелуют, шепнут восхитительно–неподобающую моменту непристойность, прикусив мочку уха…

— Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту, — звучат долгожданные слова.

И я проваливаюсь. Падаю в мир, где есть только мы. Он и я. Его губы накрывают мои, сладкие, покорные, жаждущие его внимания и ласки. Я пью его дыхание. Дышу им. Люблю его.

В зале громкое шмыганье, шелест и шуршание платочков. Играет волшебная музыка. Что–то лопочет организатор свадьбы.

Нас никто не слышит.

И так хорошо. Словно мы вновь на необитаемом острове. Одни. Предоставленные сами себе.

— Моя жена, — произносит этот собственник, заглядывая прямо в душу.

— Мой муж, — отвечаю в тон ему.

— Будешь ли ты меня слушать и повиноваться мне?

Его глаза загадочно сияют, и я улыбаюсь.

— Только в эту ночь, мой султан.

— Я требую тысячу и одну ночь послушания.

— Предлагаю тысячу и одну ночь страсти в восточном стиле, а вот послушание не обещаю. И во все последующие тысячи ночей я тебе жестоко отомщу, если будешь недостаточно хорошим султаном, — шепчу многообещающе.