Зато Брамсель сам вскочил мне на спину и тихо просидел там, пока подгоняемый приливом плот не достиг берега. Кот тут же спрыгнул на песок, весело мяукнул и, задрав хвост трубой, умчалась в лес. Думаю, его привлекло множество разноцветных птиц, порхавших среди деревьев. Голиаф наоборот не пожелал покидать плот и, спрятавшись между вещами, жалобно повизгивал, пока я не выманил его оттуда куском вяленого мяса. Надо признать, что, несмотря на солидные размеры и грозный вид, пёс не отличался особенной храбростью.

Между тем солнце стало клониться к закату и мне пришлось озаботиться ночлегом, поскольку снова лезть на дерево, оставив без присмотра добытое с таким трудом имущество, не хотелось. Выбрав на берегу ровное место, я соорудил что-то вроде маленького шалаша и покрыл его сверху остатками изорванного шквалом паруса. Чтобы ветер не разрушил хлипкое сооружение, края паруса были надёжно придавлены тяжёлыми камнями.

– Не знаю можно ли назвать это палаткой, дружище Робинзон, – заметил я, заглядывая внутрь, – но думаю, что переночевать здесь можно.

Видно разговаривать с самим собой начинало входить у меня в привычку. Ну что ж, я не был таким уж скучным собеседником, чтобы избегать этого. К тому же на острове можно было совершенно не опасаться чужих ушей.

Чего нельзя сказать о хищниках, мысль о которых не давала мне покоя. Да, пока мне не довелось столкнуться с ними или хотя бы увидеть следы, но, может быть, именно сейчас они подкрадываются со всех сторон, оскалив клыки! Поэтому я построил вокруг палатки стену из ящиков, сундуков и бочонков, отчего мой лагерь стал похож на маленькую крепость. Любой хищник, едва завидев его, должен был сразу понять: здесь поживиться свежим мясом не удастся! Ну а для тех, кто всё же рискнул бы проникнуть на мою суверенную территорию, я зарядил все ружья и пистолеты самыми большими пулями.

К этому времени почти совсем стемнело, и я со спокойной совестью хорошо поработавшего человека забрался в своё новое жилище. К моему удивлению и кот и пёс были уже там, отчего жалкая лачуга приобрела вполне жилой вид. Растянувшись на матрасе, брошенном прямо на песок, я с удовольствием захрустел сухарём. Не могу передать вам охвативших меня ощущений: только вчера я был жалким потерпевшим кораблекрушение, который, дрожа от страха, ютился на дереве, а сегодня я ночую в собственном доме, имея и оружие и пищу!

– Ты хорошо устроился, дружище Робинзон! – заметил я, берясь за второй сухарь. – И устроишься ещё лучше, если не будешь лениться или впадать в уныние!

А действительно – почему я должен считать себя пострадавшим? Ведь я не только уцелел во время страшного шторма и живым добрался до берега, но и обзавёлся практически всем необходимым для жизни! Чем моё положение отличается от положения первопроходца, осваивающего новые земли, кроме того, что я вынужден действовать в одиночку? Да ничем!

– Так в чём же дело, дружище Робинзон? – воскликнул я. – Что мешает тебе стать хозяином этого острова?

Едва дождавшись первых лучей солнца, я покинул свою крепость и, чуть ли не бегом взобравшись на ближайшую скалу, торжественно провозгласил себя полновластным губернатором острова. Отныне вся власть здесь принадлежит мне! Вся земля, все деревья, все животные и птицы являются моей безраздельной собственностью! Теперь я здесь самый-самый главный хозяин!!!

Вспугнутые моими воплями пернатые с шумом вылетели из окрестных зарослей, и их гомон показался мне восторженными криками толпы, приветствующей своего нового владыку. На этом торжественная часть закончилась и губернатор, закусив сухарём и напившись воды из ручья, поплыл на корабль. Ведь там было еще много ценных вещей, а появившиеся на небе облачка предвещали скорое ухудшение погоды.

Благодаря полученному опыту я действовал умело и сноровисто: уже через полчаса у борта покачивался отличный плот, а на палубе буквально на глазах вырастала гора самых разных вещей. Если в первый день я брал в основном то, что необходимо для выживания, то теперь, став губернатором острова, искал всё что может пригодиться для обустройства нормальной жизни. Чувствуете разницу?

Я разобрал снасти и собрал все верёвки, какие только были на корабле. Я выломал все железные и медные части, до каких только смог добраться. Я выпилил все куски дерева сколько-нибудь пригодные в хозяйстве. Я перерыл все каюты и набил полный сундук всякой мелочью, вроде компасов, подзорных труб, бритв, ножниц, бумаги, чернил, иголок и ниток. Я переправил на берег остатки парусов, не погнушавшись самым маленьким обрывком парусины. Я пытался даже погрузить на плот якорь, но он оказался слишком тяжёл и, пробив в плоту дырку, ушёл на дно. Думаю, история не знала столь трудолюбивого и усердного губернатора!

6. Мой дом, моя крепость

А ещё я после некоторых раздумий забрал все найденные деньги, включая весьма солидную корабельную казну, которая хранилась в капитанской каюте. Да, я не смог оставить серебро и золото на корабле, хотя на острове оно не имело совершенно никакой цены! Случай с деньгами показал насколько человек привержен привычкам и правилам: вроде бы нет никакого смысла им следовать, а избавиться никак не удаётся…

В конце концов, я перевёз на остров всё, что смог поднять и дотащить до борта. Всего я сделал одиннадцать рейсов, и каждый раз помимо груза доставлял на берег большое количество брёвен и досок, из которых делался сам плот. Учитывая грядущее обустройство, эти строительные материалы были дороги мне не меньше чем оружие и продукты. Плотов получилось ровно одиннадцать, и едва, закончив с поездками на корабль, я аккуратно разобрал их и по частям вытащил на берег для просушки.