Салфетка как-то неправильно свисает. Вот это я заметила еще вчера и на автомате поправляю ее, двигая дальше по поверхности холодильника.

Оу…

Замираю разглядывая две внушительных вмятины. Веду пальцем по лопнувшей в этом месте эмали. Как от выстрелов. Встречаемся взглядами с Ариной. Закусывая губу без комментариев поправляет салфетку обратно.

Мы молча разбираем пакеты. Холодильник стерильно пуст. Только пара бутылок спиртного и банка оливок в дверце, еще лед в морозилке.

— А от чего это? — киваю я на вмятины.

— Ммм… от нервов! — весело смеется она, но её глаза не веселые.

— Что вам приготовить?

— Что угодно. Мы всеядные.

— Духовка работает?

— Должна.

Присаживается, открывает…

— Ки-и-ир!!

И снова влекомая неудержимым чувством я направляюсь к нему в комнату. Внутри тревожно и болезненно стучит, словно я могу застать его там с другой женщиной. Но это же не так? Какая глупость… Да и Арина сказала, что он не водит сюда женщин. Я ей верю.

— Саш! — рывком поднимается Арина, заметив направление моего движения и сильно обостряя это моё чувство ожидания болезненного шока.

Но я не успеваю зайти в комнату, Кирилл выходит мне навстречу.

— Привет, — замираю нерешительно.

Не глядя идет мимо и моё сердце замирает от того, что так проигнорировав и пройдет, но в последнее мгновение сгребает в объятия, вжимаясь губами в висок. И так и делает со мной в объятиях несколько шагов. Я как тряпичная кукла в его руках. Такая же гуттаперчивая и безмозглая от неожиданности и силы обрушившихся на меня чувств.

— Как съездили? — это вопрос к Арине.

И хорошо, что к ней, потому что я задохнулась от его властных решительных рук. И ответить все равно не смогла бы. Прячу нос на его шее и зажмуриваюсь.

— Отлично!

— Саша хочет приготовить нам что-нибудь… — гремит она чем-то. — А плита не включается.

— В розетку воткни её. Давай, я сам…

Ах, к черту еду, не отпускай меня, пожалуйста! — прижимаюсь я к нему сильнее.

Он дает мне секунды три на так необходимую мне “сгущенку”, которой не обещал и пройдясь рукой по спине отпускает.

Но эйфория, которая меня накрыла остается во мне. И я парю в ней, прислушиваясь к своим ощущениям. Губы растягиваются в улыбке, я покусываю их, пряча взгляд. И я забываю обо всем пока. И о его мониторах, и о простреленном холодильнике и еще о куче тех неудобных вещей, которые он пытался отрезать дистанцией. Мне плевать… Я хочу это чувство внутри. Его никогда не было у меня. И я, как нищая собираю каждую крошечку от него. И пусть этих крошечек не так уж и много, но их достаточно, чтобы я чувствовала себя счастливой сейчас. И я не позволяю страху, который кружится где-то в периметре, проникнуть в меня. Потому что мне надо выбрать — вот это счастье или вот этот страх, что оно кратковременно. И я выбрала.

— Вуаля! — показывает мне Арина на загоревшиеся на черной поверхности алыми кругами конфорки.

Пока я режу овощи, Кирилл моет в раковине яблоко.

— Ариш… — отдает ей.

Усевшись в кресло с ногами, она забирает яблоко не отрывая глаз от экрана.

— Налей мне Мартини.

— Обойдешься. Тебе на тренировку.

Споласкивает второе. Откусывает. Бросаю взгляд на его яблоко. Мне хочется откусить от него. Не потому, что я хочу этого яблока. Потому что это способ стать ближе к нему. Мы встречаемся с ним взглядами. Я сглатываю… И он молча протягивает его мне, позволяя откусить. Складывает руки на груди, оперевшись рядом на тумбу и наблюдает за процессом.

— Ты хочешь помочь?

— Нет.

— Почему вы не готовите?

— Когда-то мы решили никогда не делать того, что не любим делать. И не тратить на это свое время.

— И вы оба не любите готовить?

— Как-то так.

— А я люблю готовить, — пожимаю я плечами.

— Прекрасно! — ухмыляется он.

— Но делаю это редко.

— Почему?

— Некому. Ужинаю я обычно творогом. Утром что-нибудь к кофе. Днем обедаю на работе. На выходных только…

— Теперь есть кому! — хихикает Арина. — Мы два благодарных проглота.

— С удовольствием… Иногда могу. Но не думаю, что это будет возможно часто с моим графиком.

— Я могу отменить твой график. Тебе не нужно работать.

— Я люблю свою работу.

— Ладно. Как скажешь…

— Вау! — прячу я взгляд, снижая голос до шепота. — Кирилл Олегович умеет уступать?

— Он умеет уважать чужие удовольствия, — также вполголоса отвечает мне он.

— И насколько же?

— Пока они не мешают моим.

— Ты не хочешь вернуть мне мои вещи и ключи?