Шрифт:
— Почему ты запрещаешь ей говорить об этом со мной?
Вздыхает.
— Потому, что Саш, если ты сбежишь по этому поводу, то я… Я не буду иметь никакого права тебя останавливать. Так как ничего изменить или пообещать тебе не смогу. Арина — мой единственный родной человек. А я — её. И это так и останется. Но я очень хочу, чтобы ты стала мне не менее родной. И ей тоже. Но каким-нибудь другим способом.
— Я не понимаю. Почему я должна из-за этого сбежать?
— Не все сразу, Саша, — подтягивает меня ближе, зарываясь носом в волосы. От того как глубоко он вдыхает, мою кожу немного холодит.
Выдыхает с тихим стоном удовольствия.
И меня отпускает. Сажусь на него верхом. Прижимаюсь своим носом к его.
— Расскажи мне что-нибудь о себе, пожалуйста.
Перехватывает меня за затылок и несколько раз целует в нос.
— Нечего. Мне абсолютно нечего рассказать тебе съедобного. Я пуст. Наполни меня чем-нибудь стоящим.
Рывок, и я под ним.
— Стой… стой… стой! — шепчу я. — Мы же не можем все время давать друг другу только секс.
— Мы можем всё.
— Но… — пытаюсь сопротивляться я. — Я просто хочу поговорить…
— О чем?
— О тебе!
Недовольно морщится.
— Я же сказал…
— Тогда расскажи что-нибудь несъедобное. Я буду стараться переварить.
— Это преступление, Сашенька… Преступление кормить такую женщину, как ты несъедобным. Я пытаюсь сохранить твою уязвимость. Иначе зачем я нужен, как мужчина рядом с тобой? А для этого… для этого нельзя травмировать тебя. И я итак едва ли справляюсь.
— Слепота и пустота травмируют больше. И изолированность тоже, да. Расскажи мне о себе. И об Арине.
— Как только мы вернемся из поездки. И ты станешь больше доверять мне — обещаю. А пока, давай, перенесем правило нашей игры на нашу реальность. Ты терпишь и принимаешь любого меня, пока это не станет приятно. Даже если изначально это шокирует и причиняет боль.
— А ты обещаешь, что станет?
— Обещаю. А ты обещаешь терпеть?
— Да…
Глава 56 — Семья и счастье
Телефон Кирилла, валяющийся в подушках, коротко пиликает, но он не просыпается от этого звука. С болезненным любопытством заглядываю в экран, уже заранее коря себя за недоверие.
“Арина — д.р., подарок”.
В самом деле??
Смотрю на время. Семь…
Тихонечко выбираюсь из кровати, чтобы не разбудить его. Плотнее закрываю дверь.
Холодильник — битком. Но без меня никто не прикасался к продуктам. Ну что ж… Значит в нашей семье главным по кухне буду я. Я не против.
Достаю пару пакетов творога, яйца, пачку сливочного масла… Буду готовить чизкейк для Арины.
Стараюсь не греметь посудой. Ночь была бессонной. Вряд ли они встанут так рано. Параллельно просматриваю все пустые полки, чтобы расставить на них крупы, консервы и другие сухие продукты, которые тоже лежат в холодильнике. Натыкаюсь на парочку початых бутылок спиртного, засунутых подальше и невидимых с первого взгляда. На одной из верхних полок лежит врассыпную несколько стандартов с таблетками. Разными. Беру ближайшие. В одной упаковке не хватает четырех штук.
Что это?
Читаю название. Незнакомое. Вбиваю в телефон и прыгая взглядом по строчкам выхватываю детали: “При навязчивых состояниях… противопоказано… с алкоголем…”
Расстроенно беру их в руки.
Это Арины?
Так делать нельзя, я всё понимаю, но что-то внутри меня заставляет поступить именно так. Даже с гарантией нарваться на конфликт. Пусть. Конфликты иногда обнажают. Я хочу полного обнажения.
Выливаю спиртное в раковину и с чувством выкидываю бутылки в ведро. Грохот. Зажмуриваюсь.
Внутри застывает всё в ожидании реакции на сделанное.
Тебе страшно, Александра? Страшно потерять расположение его сестры?
Нет, мне не страшно! Если я потеряю его из-за этого, то оно ничего не стоит. Но мне страшно, что оно может ничего не стоить. Это вот будет очень “травмирующе”. Но я переживу.
Молочно-ванильный запах заполняет гостиную.
— Привет… — выходит сонная Арина.
— С днем рождения, — улыбаюсь ей.
— Оу… Двадцать первое?
— Да.
— Спасибо! Сварить тебе кофе?
— Нет. Сегодня я буду варить тебе кофе, ладно?
— А чем пахнет? — ведет она носом по воздуху.
— Твоим праздничным тортом.
— Ты… стряпаешь мне торт?! — ошарашенно округляются ее глаза.
— На день рождение близким стряпают торт, — пожимаю я плечами. — Чизкейк. Белковый.
— Белковый?… — растеряно.
— У тебя же тренировки. Наверно, ограничение по сладкому.
— А-а-а…
— Что? — недопонимающе смотрю на растерянную Арину. — Что-то не так?
— Мне просто никто никогда не стряпал торт.