— Вы можете меня отпустить, — произнес он, повернувшись вполоборота к Кюзицию.

Господин убрал руку. Кюзиций испугался за жизнь Ёнка больше, чем за свою, это все видели и оценили.

— Просто отведите его к императору!!! — с отчаянием заорал Кюзиций.

Наблюдая панику на лице самого спокойного, уравновешенного и загадочного человека первого звена, вельможи окончательно потеряли контроль над ситуацией. Никто не решался дать на это одобрение.

— Хоть и приговоренный к смерти, но я все еще возглавляю секретный отсек, — закричал Кюзиций. — И у меня есть доступ к императору, я беру на себя ответственность отвести своего человека к нему.

Все молчали. Судья опустил глаза. Всю свою жизнь он отдал на то, чтобы сохранить традиции его мира и уберечь кодекс от нарушений. Его сильно огорчало происходящие, более даже, чем конец света, но он не в силах уже был противостоять. Помолчав пару минут, он громко провозгласил:

— Учитывая чрезвычайное положение, объявленное на планете, вы, господин Кюзиций, получаете право отвести Вашего человека к Императору. Разрешение это уникально и выдается единовременно, только вам и только сейчас.

Кюзиций поклонился верховному судье.

— Приготовься, мы сейчас будем долго идти вглубь дворца, — сказал он обернувшись к Енку.

В сопровождении непрерывных взглядов они обошли хрустальный подиум справа и вышли к одному из рукавов, соединяющему зал суда и плоскую круглую тарелку с садом. Стражники направились за ними.

Высеченные из камня скульптуры, изображающие армию пацифов, стоящих вдоль главной дороги, были воссозданы так реалистично, что Ёнк поначалу принял их за настоящих воинов. Открытые террасы с растениями, сады камней причудливых форм, фонтаны с разноцветными водами, чинно расхаживающие дамы в живописных летящих одеяниях, останавливающиеся, прикрыв лицо веером, чтобы посмотреть на него — все это Ёнк видел впервые и смущался.

Они прошли по длинному подвесному мосту, под которым текла голубая светящаяся река. Внизу Ёнк видел сотни огромных тарелок с подвесными садами, соединенных между собой прозрачными мостами.

Ворота в главную башню медленно отворились. Ёнк чувствовал, как неистово колотится его сердце.

— Иди! — подтолкнув его в спину, повелел Кюзиций, заметив, что Ёнк замешкался.

Проходить пришлось не один зал. Ёнк чувствовал, как оставляет за собой кровавый тонкий след. Двери распахивались одна за одной, вызывая каждый раз замирание сердца.

«Может, за этой дверью Император?» — вздрагивал Ёнк и, убеждаясь, что нет, продолжал следовать дальше.

Миновав сверкающий овальный зал, зал-сферу, комнату-колодец с рыбами, плавающими над головой и под ногами в огромных аквариумах, пройдя сквозь спиралевидный тоннель, Ёнк оказался в абсолютно белом помещении, не замечая, как постепенно сопровождающие его стражи останавливались, прекращая движение в том или ином зале. Никаких воинов рядом не было, ни вельмож, ни женщин в летящих одеяниях. Только один единственный Кюзиций и два военных генерала оставались с ним.

Безопасность императора была главным для пацифов. Ни один правитель никакого другого мира не охранялся так, как охранялся император. Его сила была в том, что он не доверял никому и никогда не оставался без защиты. Его императорский дворец находился высоко в небе высшего звена. Он жил внутри звезды. Огромный яркий шар, сияющий в искусственном небе, служил ему резиденцией, а высшему звену источником света. Этот шар был в то же время и космическим кораблем.

Подлететь к шару близко можно было только лишь в специальных очках, иначе неминуема слепота. Яркий свет защищал правителя. К нему поднимались лишь иногда и только самые доверенные советники, но и с ними он предпочитал общаться через плотное защитное поле. Чаще всего общение со свитой он совершал через трансляции, отправляя вместо себя свои голограммы. Семья императора жила с ним внутри этой звезды, редко спускалась вниз и никогда не совершала визиты в нижние звенья. Внутри Звезды у них было все самое лучшее, редкое и изысканное.

Енка посадили в чашу, связали руки за спиной, надели на глаза очки и повезли вверх к Светилу.

Даже сквозь очки он весь сжимался от ослепительного света. Они нырнули внутрь шара через небольшое отверстие на в его основании, и сразу наступила тьма. Енка вывели из чаши, сорвали очки и, толкнув в спину, велели двигаться вперед.

Внутри Звезды был разбит красивый сад, струились водопады, пели птицы, но для него все это оставалось за стеклом. Его вели по прозрачному тоннелю, через который он мог только видеть, но не мог коснуться.

Енк поднимался по хрустальным ступеням все выше и выше. Кровь с ладони капала на стекло за ним, отчего ему было крайне неловко, но остановить кровь он не мог. Он напоминал пленника. Ни в одном другом мире он не чувствовал себя более чужим, чем здесь. Енка торопили, часто подталкивая кулаком в спину. Ненависть и презрение, с которыми на него смотрели генералы, не знали никаких границ. Енк просто терпел. Он делал то, что умел делать лучше всего на свете: терпеть и, не оборачиваясь ни на кого, идти к своей цели.