Не мне определять, оставаться ли королем тому, кто пытался отправить мужчин всего королевства на бойню ради своих безумных прихотей. Я постараюсь не думать о нем и той подлости, которую когда-то считала дружбой.

Важно другое. Отныне нет препятствий для нашего с Ричардом счастья. Ни недругов, ни соперников, ни врагов. Вскоре мы поселимся на границе меж странами оборотней и людей, и в нашем очаге не угаснет пламя.

Сейчас…

Я откинула чулки в угол и попыталась стянуть неудобное платье, но не смогла расстегнуть тугие пуговицы. Не терпелось оголиться, чтобы наконец-то выдохнуть с облегчением. Меня душила плотная ткань, сковывали шелка.

— Так вот о каком белоснежном облачении ты говорила, — Ричард откровенно глумился, повернув меня к себе спиной. — А что, очень даже аппетитно.

Его чуткие пальцы прочертили дорожку меж моих лопаток, коснулись первой пуговицы на лифе.

— Ага, и пышно как праздничный торт, — согласилась я, наслаждаясь нашей близостью. — Ты выжил в суровых российских реалиях?

— В какой-то момент мне показалось, что со мной разговаривают неведомые голоса из коробки, а потом я вспомнил, что ты называла это телевизором, — отшутился самый невероятный во всех измерениях оборотень, стянув с меня платье и губами тронув шею. — Боги, Риша! — простонал он. — Я так устал тебя ждать, что никогда уже не отпущу.

— Меня не было меньше суток, — смутилась я.

— Всё гораздо сложнее, — он прижал меня к себе и прошептал на ухо: — Мне пришлось ждать тебя целую вечность и один бесконечный день.

— Дождался? Теперь мучайся, — хмыкнула я и хотела добавить что-то ещё, но была повалена на кровать.

Которую, кстати, надо бы перевезти в наше новое жилище.