Слышу визги Бекки.

И ничего не чувствую.

По правде говоря, думаю, что сейчас мне нужно просто отдохнуть.

Что-то гудит и пищит.

Моя задница болит, как и мои плечи, но пульсация в голове заглушает большую часть боли. Сама идея открыть глаза делает эти удары в десять раз мощнее. Кровать, на которой я лежу, неудобная, как если бы подушку скатали под моей шеей в комковатый шар.

Слышатся чьи-то голоса, но они приглушены, как будто говорящий пытается произносить слова в подушку.

Моя голова продолжает адски пульсировать, и я позволяю себе соскользнуть обратно в темноту. Времени не существует. Есть только последовательная смена света и тьмы – смена острой боли на онемение. Я выбираю темноту.

Дезориентация, когда я просыпаюсь, – вполне нормальное явление. Всё ощущается как-то по-другому.

Сон, так или иначе, всегда скользит прямо на самой поверхности моего сознания. Бывают моменты, когда я не уверен, что уже не сплю, и реальность становится туманной. А в какое-то время, сон продолжается в моей голове, даже когда обстановка меняется.

У меня затекло всё тело, и очень больно. Мне снится яма в тот самый момент, когда пришли спецназовцы и вытащили меня оттуда. Я не мог ходить сам, поскольку так долго лежал в согнутом положение, что мышцы ног атрофировались.

С трудом приоткрываю один глаз.

Я нахожусь в больничной палате, подключённый к разным аппаратам, в моей руке капельница. У меня чешется нос, и я понимаю, что к нему приклеена кислородная трубка. Открываю глаза немного шире. В палате довольно темно. Единственный свет исходит от тусклой настольной лампы возле двери.

Какого хрена я здесь делаю?

Монитор рядом со мной начинает мигать красным, соответствуя частым ударам моего сердца, поскольку оно забилось быстрее. В комнате никого нет, и, когда я пытаюсь сесть, мои больные мышцы протестуют.

Внезапно становится светлее, и я щурюсь от ярких бликов. Входит женщина в лаймово-зелёном халате и быстро движется в мою сторону. Она наклоняется, и я чувствую, как её ладонь касается моей руки.

– Мистер Арден? – её голос звучит глухо, и мне кажется, что что-то прикрывает мои уши. – Я Ким, ночная медсестра. Можете говорить?

Её вопрос кажется нелепым, пока не осознаю, что не могу сказать ни слова. Во рту пересохло, и уголки губ потрескались. Больно даже просто открывать рот.

– Я принесу воды, – говорит она.

Мгновение спустя, около моих губ появляется соломинка. Всасываю в рот немного воды, но тут же начинаю кашлять. Она кладёт руку на затылок, и мне удается немного приподнять голову.

– Попробуйте ещё раз, – говорит она.

– Что... почему...? – у меня получается только хрипеть.

– Подождите минуту, – говорит Ким, протягивает руку и нажимает на кнопку рядом с кроватью. – Я вызову врача.

Через считанные секунды в палату входит маленькая темноволосая женщина в белом халате. Она хватает с края моей кровати планшет и садится рядом на стул на колёсиках.

– Мистер Арден, меня зовут доктор Райс. Я присматриваю за Вами, пока Вы здесь. Сначала Ким проверит основные жизненные показатели, а потом посмотрим, сможете ли Вы ответить на несколько вопросов, хорошо?

– Да, – воздух из лёгких обжигает горло.

– Можете рассказать последнее, что помните?

Только после нескольких попыток мне удаётся сформировать связные предложения. Сделав пару глотков воды, я могу говорить.

– Я только что проснулся. Что я здесь делаю?

– Что Вы помните до того, как проснулись?

Делаю ещё один глоток, чтобы смочить горло и пытаюсь вспомнить.

– Меня посадили в яму, – я закрываю глаза. Больно, когда они открыты. Знаю, что мой ответ неправильный – это не то, что она хочет услышать, но это единственное, что приходит на ум.

– В яму? – доктор Райс поправляет на моей руке трубку от капельницы. – Можете рассказать мне об этом побольше?

– Песок... мм... – стараюсь сосредоточиться. Понимаю, что говорю не те слова, но в голове всё перемешалось. Яма – она не настоящая. Что-то вертится в мыслях. Наконец, находится правильное слово: – Это был сон.

– Вам снилась яма?

– Да.

– А Вы можете вспомнить то, что было до сна?

Воспоминания проносятся в голове, но не в той последовательности, которая имеет смысл. Помню, что я стоял под дождём, наблюдая, как священник молится над гробом Ринальдо. На ум приходит другая яма, и я вижу тело женщины, которое скидываю туда носком своего ботинка. Помню, как очнулся в подводной лодке и не мог согреться. Помню Алину и запах лаванды на её коже.

Алина. Она пошла отдать ключи домовладельцу. А я остался в своей квартире…