Как, чёрт возьми, здесь оказалось это фото?

На одной из других двух фотографий изображён я, стреляющий по мишеням, когда мы ещё были в Штатах, а на другой – Зак, развалившийся на койке. Ни на обратной стороне снимков, ни на конверте ничего не написано, и нет никаких признаков того, как они могли оказаться в коробке в шкафу у отца Алины.

Даже не знаю, что и подумать.

Забираю фотографии с собой, а коробку засовываю обратно в шкаф. Больше в спальне ничего интересного для меня нет, поэтому я не утруждаю себя просмотром остальных вещей.

Перешагнув через тело Джимми, проверяю всё вокруг, чтобы убедиться, что не оставил ничего важного: окурки или перчатки. Я собрал кабельные стяжки и нож, вытащил из его рта кляп. Оставлять его там нет причин. Бросаю носок в кучу грязной одежды в спальне. У меня есть всё, что нужно.

Ральф садится на корточки около тела, видимо, проверяя работу моего ножа. Он смотрит на меня, когда я открываю дверь квартиры, и медленно качает головой.

– Пошёл на хрен, – бормочу я, уходя. – Мне плевать на твоё мнение.

Перекинув сумку через плечо, возвращаюсь к «вольво», обходя стороной освещённые участки. Очень удобно всегда иметь под рукой машину, но, вероятно, пришло время от неё избавиться. Она уже фигурировала в двух особо тяжких преступлениях. Я еду на ней в аэропорт, а обратно в город возвращаюсь на метро.

Лежу в постели, уставившись в потолок. Каждые несколько минут сажусь и снова рассматриваю фотографии. Похоже, мне никак не избавиться от потока крутящихся в голове, связанных с Заком воспоминаний. Мы сразу поладили. Наверное, он был моим первым настоящим другом. Мы провели плечом к плечу восемь месяцев, а потом его убили прямо рядом со мной.

Как бы сильно мне ни хотелось скрыть от Алины то, что я сделал, я не могу послать всё к чертям. Мне нужно знать, почему у её отца оказались фотографии меня и моего убитого корректировщика. Насколько я помню, он посылал эти фотографии только своей семье, и он определённо не был связан ни с какими Марино. Я знал всё о его жизни. Он был из Чикаго, и дома у него остались только родители и старший брат.

Я очень мало сплю. Как только начинаю дремать, мне снится Зак. Когда просыпаюсь, у меня болит грудь и горят глаза. Ещё слишком рано, и солнце до сих пор не взошло, но я всё равно встаю и принимаю душ.

Пока готовлю для себя кофе и завтрак, все мои мысли заняты этими фотографиями.

Алина не должна переехать до завтра, но я не знаю, смогу ли дождаться. Она дала мне свой номер телефона, но я не решаюсь позвонить. Не хочу на неё давить или дать ей повод пойти на попятный.

Лучше подождать, пока она не появится здесь со всеми своими вещами. Тогда ей будет намного труднее просто взять и уйти. Пока я весь в раздумьях, звонит телефон. Быстро его хватаю, надеясь, что это она, но это Джонатан.

– Привет, братан, – говорит он. – Я направляюсь в больницу. Хочешь пойти со мной?

– Конечно, – поездка станет хорошим отвлечением от мыслей об Алине, но вряд ли поможет со всем остальным. Мне никак этого не избежать.

Джонатан подбирает меня, и мы стоим в пробке в час пик под музыку «Лед Зеппелин», гремящую из радио. К тому времени, как мы добираемся до палаты Ринальдо, часы посещений уже начались. Луиза и Бекка там, похоже, просматривают какие-то бумаги.

– Эван! Рад, что ты здесь, – Ринальдо садится повыше. С момента, как ему поставили диагноз, прошло меньше недели, но он, по-моему, выглядит гораздо слабее. Он изо всех сил старается сидеть прямо. – Ты должен всё это услышать.

Бекка холодно смотрит на меня. У меня такое чувство, что она не хочет делиться информацией, но придётся привыкнуть. Нравится ей или нет, я всё-таки её будущий босс.

– Давай, Бекка, – Ринальдо машет рукой, чтобы она продолжала.

– Как я уже говорила, – бросает она на меня быстрый взгляд, засовывая за ухо ручку, – на указанные счета, действительно, переводили большую часть недостающих средств. У кого-нибудь есть хоть какие-то мысли, кто имеет к ним доступ?

Ринальдо смотрит на меня и Джонатана, а мы смотрим друг на друга.

– Ничего конкретного, – говорю я. – Деньги проводили через несколько стран. Чтобы отследить их путь, понадобится некоторое время.

– Хорошо, займитесь этим!

– Да, сэр.

Джонатан тяжело вздыхает и начинает вертеть в руке незажжённую сигарету. Ринальдо переводит взгляд с него на меня, и я готов пнуть Джонатана за то, что он настолько палится, но от этого будет только хуже.

– У вас двоих есть чем поделиться? – спрашивает Ринальдо.

Я смотрю на Джонатана, но он пожимает плечами.