– Не знаю, должен ли я тебя поздравить или выразить свои соболезнования.

– Я сам не знаю. Не хочу всем этим управлять, но и не могу отказать в его просьбе. Понятия не имею, что по этому поводу думает Луиза.

– Чёрт, братан, – он издаёт долгий и громкий свист. – Это самое главное дерьмо.

– Ты мне понадобишься, – серьёзно смотрю на него. – Я никому, кроме тебя, не доверяю, даже Луизе.

– Всегда пожалуйста, братан, – кивает Джонатан.

– Ты что-то узнал насчёт программы системы безопасности, не так ли?

– Несомненно, это был Бени, – отвечает Джонатан, переключая рычаг коробки передач. – Мне пришлось просмотреть журнал, чтобы найти следы его учётной записи, но это определённо он.

Я понятия не имею, о чём он говорит, но верю, что сам он эту систему понимает.

– Итак, мы знаем, что Бени прежде, чем устроить засаду, вводит тебя в заблуждение, чтобы вывести из игры, – говорю я. – Мы также знаем, что он, определённо, в деле с Джошуа и уводит часть прибыли Ринальдо. Джошуа в банде Марчелло и, вероятно, это он захватил наши пушки.

– Я думаю, внутри есть ещё один канал утечки, – говорит Джонатан.

– Кто?

– Не знаю точно, но должен быть кто-то ещё.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что вход Бени в систему только часть проблемы.

– Что ты ещё нашёл?

– Мою программу не просто взломали. Туда внедрили другую программу для сбора информации и моих данных.

– Куда уходят данные?

– Сервер находится на Украине.

– Какого хрена?

– Там в наши дни много хакеров.

– Что за данные?

– Все, насколько я могу судить. Я перекрыл этот канал, но не знаю, сколько уже было отправлено.

– Продолжай в том же духе.

– Будет сделано, босс, – улыбается Джонатан.

– Прекрати это дерьмо.

– Тебе нужно уже привыкать к этому.

Джонатан меня высаживает, и, зайдя домой, я хватаю пиво и тут же его выпиваю. В моей голове слишком много всего происходит, так что мне нужно ненадолго отключиться прежде, чем я смогу начать со всем этим разбираться. Обыденные задачи для этого подходят очень хорошо, поэтому я начинаю готовиться к приезду Алины.

Арендодатель пошёл навстречу моей просьбе о жилье побольше, и для перевозки вещей из одной квартиры в другую мне требуется всего около двух часов. Всё, что у меня есть, – моя одежда, оружие и наличные. Но на кухне достаточно вещей, чтобы устроить отстойную дворовую распродажу.

Может, неплохо было бы купить новую посуду?

Новое место определённо более просторное. В квартире две спальни, и они полностью меблированы. Понятия не имею, захочет ли Алина переехать в уже обставленное жильё, но я решаю, что на данный момент это наилучший вариант. Мы всегда сможем найти другое место, если это не понравится.

– Думаешь, она действительно сможет долго тебя терпеть? – спрашивает Ральф, пока я складываю одежду в ящик.

Не отвечаю ему, потому что у меня нет ответа. Надеюсь, она сможет выдержать жизнь со мной. Я планирую вести себя как можно лучше, но этого не всегда достаточно. Чёрт, я даже не знаю, что это значит.

В конце концов, зачем кому-то в течение длительного времени терпеть моё дерьмо? Ко мне подкатывало слишком много девушек, чтобы понять, что я неплохо выгляжу, даже без комментариев Ринальдо, и я всегда поддерживал себя в форме, но этого хватало только на пару ночей. Достаточно женщине лечь спать в одну кровать со мной, чтобы узнать, насколько я не в себе.

Алина уже знает. Она видела эту мою сторону.

Но видеть это время от времени и наблюдать каждую ночь – две большие разницы. Будет ли она всё ещё мириться с моими криками по ночам через неделю? А через месяц?

– Всё это, на хер, безнадёжно, – бормочу я, и Ральф, кажется, со мной согласен.

В Алине определённо есть что-то особенное. Этого нельзя отрицать. Казалось, она поняла меня с первой ночи, что мы провели вместе. Когда другие проститутки отказывались иметь со мной дело после всего лишь одной ночи, Алина продолжала возвращаться.

– Потому что она уже знала, кто ты.

Она знала? Да, я нашёл эту фотографию в коробке с вещами, которые явно остались с её детства, но знала ли она мужчин на фотографии, или её отец случайно на них наткнулся и просто бросил туда с другим хламом?

Я выставляю посуду из коробки в шкаф, и мне снова вспоминаются дворовые распродажи. Обычно в течение лета мать-настоятельница таскала детей в пару таких мест, подыскивая для нас игрушки и игры и не особо много тратя на них денег. Она всегда была в полном монашеском облачении, и в половине случаев люди отдавали ей всё барахло бесплатно.