Насколько хватает отпущенного мне мужского разумения, картина рисутся следующая. Почему рисуется, а не нарисована? Ну, это ж ясно: потому что жизнь продолжается, идёт себе своим неостановимым путём, и являет каждый день какие-то свежесотворённые картины. Жаловаться-то грех – ландшафт жизни, как моей частной, так и окружающей, меняется живенько, как меняется он за окном российского поезда. То в лес тебя дела заманят, то в перелески завлечёт, то лесостепь вдруг замелькает, то степь просторы распахнёт. Тустеп, в общем. В режиме нон стоп и исключительно нон фикшн. А где-то даже и йес фрикшн, что особенно радует и вдохновляет – на труд, на подвиг, на любовь! Ферштеен, камарады?

Но какие-то базовые, основополагающие константы из всего многообразия жизни я, не будь дураком, конечно для себя выделил. И не полужирным ариал, выражаясь в компьютерных терминах, а смачным безапелляционным ариал блэк.

Константа первая. Поскольку первой сегодня возникла на горизонте моя, с позволения сказать, тёща, а также следуя железному правилу «Раньше начнёшь – раньше устанешь» – с неё и почнём открывать завесу секретности. Хотя для многих поведанное наверняка станет секретом полишинеля. Потому что тёща моя, увы, не исключение из общего правила. Которое гласит: хороших тёщ не бывает. Бывает исключительно «тёща – друг родной» и тёща – «да за что ж меня так, злосчастного».

Полутона возможны, но в природе они так редко встречаются, что не тянут даже на величину статистической погрешности. Однако буду честен: моя начинала как «друг родной». И само собой, это я, один я и только я – потом всё испортил. Изгадил. В душу наплевал. Жизнь разбил. Надежды похерил. Авансы прокутил. Всю жизнь, в общем испортил – и дочери, и даже ей. Ну, подонок – что с подонка взять. И ждать не стоит лучшего. В общем – абзац и полный меховой песец. Извините, но по-другому-то ведь, согласитесь, не скажешь.

Константа вторая. В контексте происходящего со мной – напрочь отсутствует жена. Почему? Потому. В смысле – по тому объективному… или субъективному?.. А! по тому объективно-субъективному обстоятельству, что женился я на лягушке, которая так и не стала царевной. Образно говоря. Фольклорно выражаясь. И ведь с самого начала я видел, что лягушка. Не поймите, что в смысле внешности. В смысле – холодная. Не имею в виду, что конечностями (хотя ими тоже). Холодная, потому что не любила. Не любила, а замуж вышла. А я знал, с самого начала видел, только где там – попробуй кто разубеди меня тогда, что это ничего, это пройдёт. Разве можно меня долго не любить? Ну – месяц, ну – год. А потом разглядит меня такого хорошего, такого замечательного, такого любящего – и тотчас влюбится. А как же иначе-то?! Казак я или где?

Но вышло всё же иначе. Не полюбила. А ведь третий десяток уж живём (Как интересно звучит: уж-живьём…) Дочь с сыном родили. Дом построили. Сад вырастили. Семейный бизнес организовали и семь лет в нём продержались. Знавали и радость, и печаль. Вкушали сладость успеха и горечь поражений. И вроде притёрлись, а местами даже срослись… Но полюбить – так и не полюбила. А я, несмотря ни на что, любил.

Но не только любил. По своей натуре – считаю, счастливой натуре – я отношусь к тем человекам, которые замечают и ценят всё благое, что отпускает тебе Судьба. Ну, дали мне Боги такую вот жену – без нежности, без тепла, без особой заботы о спутнике жизни, но зато в её лице дали мне партнёра по жизни. До нынешнего момента она, когда больше, когда меньше, но почти всегда присутствовала в моих делах. Помогала. Тащила часть своей ноши. Да, со скрипом, но без ругани. А это, согласитесь, уже немало. Глядишь, в следующей жизни и ей, и мне повезёт больше. Как говорится, везёт тем, кто везёт. Мы же – везём!

Та, кого я считаю своей женой –

Дай ей, Господи, лучших дней.

(Борис Гребенщиков, песнь «Сельские леди

и джентльмены» из альбома «Пески Петербурга»)

Я долго мучился, пытаясь понять: кто я ей? и что нас держит вместе до сих пор? Потом, кажется, понял. Я ей – транспортное средство для передвижения по жизни. Навроде автомобиля. А в автомобиле что главное? Чтобы надёжный был. Удобный. Чтобы вёз. От непогоды защищал. Ну, внешне достойный. Горючего в меру потреблял. Это – с моей стороны. А с её… Да села и поехала – делов-то. Ну, разве что на бензоколонку иногда заезжать. Любить же … А чё его любить-то? Он же – транспорт! Совсем не обязательно любить всех, кто взялся тебя подвезти из пункта А в пункт Б. Раз взялся – значит, ему самому это для чего-то надобно. Не из жалости же везёт…

Однажды я не выдержал, высказался:

– Ну ладно, пусть я для тебя – всего лишь транспортное средство. Но я ведь живой! Не автомобиль – конь скорее. Ну в самом деле, коробчонка лягушонку ведь не сама везёт. В коробчонке сидят, а везёт-то – конь! Живое существо. И коня хоть иногда, хоть изредка – приласкать надо. По морде погладить. В ушко ласковое слово шепнуть. Горбушкой с солью, или там, сахарком-рафинадом угостить. Так нет же – села и поехала. Села – и поехала!

Жена молча меня выслушала и, ничего по своему обыкновению не ответив, ушла. Готовить ужин. Я смотрел ей вслед и думал: ну попал! Но ведь за что-то я её люблю! Стоит мне обнять её (даже и теперь!), да вдохнуть природный запах её тёмно-русых, с золотой искрой волос, – и поплыл… Неужели правду говорят учёные, что любовь эта наша – химия всего-навсего. Совпали какие-то там цепочки – будет тебе счастье, не совпали – ну извини… В другой раз.